Земли обетованные

В этом зловонном подземелье Игорь постоянно чувствовал удушье; он понимал, что причина в нем самом: лоб и виски у него горели огнем, каждый вздох давался с болью. И тщетно он барабанил кулаками в дверь, крича, что ему нужен врач, что он болен, – никто не отвечал. Когда охранник в очередной раз принес ему миску баланды и кусок хлеба, он бросился к окошку и выкрикнул, что у него сепсис, что он умирает, но окошко тут же захлопнулось. Обессиленный Игорь повалился на койку; на лбу выступила испарина; широко открыв рот, он жадно хватал воздух, губы дрожали; он понял, что его решили убить таким способом. Началась рвота, голова кружилась, он уже не мог есть. Малейшее движение требовало невероятных усилий. Ему казалось, что он провел в этом вонючем застенке дней десять, а может, и больше, какая разница. Он умрет здесь от сепсиса, постепенно теряя сознание, – и уже начинал чувствовать первые симптомы. Игорь ворочался на тюфяке, ему чудилось, что он ничего не весит, парит в воздухе. Он закрыл глаза, призывая счастливые воспоминания, и ему привиделась Надя: она только что родила и с сияющей улыбкой прижимала к себе спеленутого сына; Игорь вспомнил, что он подумал в тот момент: «У нас будет прекрасная семья и счастливая жизнь».

И все-таки он ни разу ни о чем не пожалел. Ни о том, что согласился на эту миссию, ни о том, что ослушался приказа, который передала ему уборщица в музее. Они хотели защитить его до того, как начнется война. Но было уже слишком поздно. Ему не давало покоя только одно: он не знал, чем все закончилось. Удалось ли его маленькой стране невозможное или она сметена и уничтожена яростью многочисленных врагов?

Смог ли Моше Даян совершить чудо или он потерпел фиаско?[202]

Игорь боялся умереть, так и не узнав этого. Было очень жарко, он задыхался, бредил, перед ним чередой проходили видения: ему что-то рассказывал отец, его губы шевелились; Игорь просил: «Говори громче, я тебя не слышу». Отец протягивал руку, но Игорь никак не мог ее ухватить. Он снова увидел Ирину, свою мать: она зажигала тысячи свечей, и их огоньки, петляя по земле как светлячки, поднимались в ночное небо, рисуя в воздухе желтую дорожку. Игорь проснулся, весь дрожа, и снова забылся сном; ему приснилось, что дверь камеры открывается и в нее входит Саша. Нет, призрак Саши – ведь брат повесился три года назад в дальнем кабинете кафе на Данфер-Рошро. Саша в горчично-зеленой форме КГБ печально улыбался ему.

– Значит, ты простил меня, – сказал Игорь. – Скоро я буду с тобой.

Саша сел на край тюфяка, вынул из кармана носовой платок и отер Игорю лоб.

– Все будет хорошо, теперь я здесь и позабочусь о тебе.

– Спасибо, Саша, но это ни к чему, для меня все кончено. Я так винил себя за то, что не помог тебе, ведь ты спас мне жизнь.

Призрак положил ему руку на плечо.

– У тебя жар, я не твой брат, я Виктор, твой племянник; говорят, я очень похож на отца.

Игорь резко сел в кровати, испуганно вгляделся в Виктора:

– Это ты, Саша?

– Я Виктор Маркиш, сын Саши, сейчас позову врача, он тебе поможет.

* * *

Сесиль бесследно исчезла. Хотя это не совсем точное слово. Перепоручив Анну Мишелю, она с тех пор не подавала признаков жизни, ни разу не позвонила. Жива ли она? А может, заболела? Никто этого не знал. По рекомендации партнера Поль нанял частного детектива – бывшего полицейского, который носил закрученные кверху усы и имел связи в префектуре. Тот нашел последнюю квартиру Сесиль – на бульваре Ришара Ленуара, но она съехала оттуда, не оставив нового адреса и попросив отправлять ей всю корреспонденцию «до востребования» на почту в Рубэ[203]. Сесиль забрала письма один раз, через два месяца после своего исчезновения, но с тех пор на почте не появлялась. Она также закрыла свой счет в «Лионском кредите» – возможно, у нее были счета в других банках. Полицейский не имел доступа к документам Центробанка, однако это его не остановило. Он нашел информацию о ее дяде, который жил в Страсбурге, встретился с ним, но тот не располагал никакой информацией о своей племяннице. Сесиль буквально испарилась. Детектив задействовал систему оповещения, которая в прошлом уже доказала свою эффективность; таким образом, префектура, служба гостиничной регистрации, служба административных правонарушений, полиция ВВС и пограничные службы, а также другие информаторы, о которых он предпочел умолчать, немедленно сообщат ему, если Сесиль хоть как-то обнаружит себя. «Так что рано или поздно, – заверил он, – она попадет в мою паутину». Он стал ждать, каждый месяц посылая Полю неутешительный отчет. Вместе со счетом за проделанную работу.