Земли обетованные

Аббатство Святой Богородицы Атласской было оазисом мирного спокойствия в окружении садов и огородов, тянувшихся до самого горизонта; всем этим огромным хозяйством занималось около десятка монахов-траппистов. Самый молодой из братьев отвел Франка в небольшую квадратную келью с беленными известью стенами, где имелось лишь самое необходимое: узкая железная кровать с деревянным распятием в изголовье, стул с плетеным сиденьем, столик, на котором стоял кувшин с водой, да пара полок. Из окна открывался вид на бескрайние зеленые поля. Франка поразило величие этого места. Он раскрыл рюкзак, разложил на полке свои пожитки, спустился в прачечную и, постирав кое-что из одежды, развесил на веревке; затем обошел идущие уступами сады и огороды, вдыхая ароматы тимьяна, мяты и душицы. Посидел в тени изгороди, увитой олеандром. Теперь у него будет время перечитать своего любимого Базена. Он вдруг подумал, что Фуко – также монах-траппист, – наверно, похож на тех, кого он встретил здесь, в этой обители. У человека, перед которым он так благоговел в юности, было нечто общее с братом Люком, а именно способность к самоотречению, желание забыть себя, свое жалкое «я», ради более важной цели – стремления помогать тем, у кого ничего нет, изменить мир одной лишь силой своей пылкой веры в силу Божественного провидения.

Подумай о бедных, добрая моя Мими, особливо во время этой суровой зимы. Ах, если бы ты знала, как я сожалею о том, что не сделал для них больше, когда жил в миру! Я знаю, что тебя не мучат подобные сожаления, и все же полагаю правильным сказать тебе это, ибо здесь, в Траппе, где мы не страдаем сами, мы все же ясно отдаем себе отчет в страданиях тех, кто не имеет того, что имеем мы.

(Отрывок из письма Шарля де Фуко к сестре, от 3 января 1891 года)

Будь Франк верующим, он, может быть, задержался бы в этой райской обители, проводя время в размышлениях, в попытках понять, какие побуждения двигали Шарлем Фуко, когда он писал это письмо, и тоже начал бы помогать народу, так нуждавшемуся в поддержке, но он горел желанием разыскать Джамилю. Брат Люк познакомил его с Марсьялем Пересом, жизнерадостным человеком лет сорока, хозяином обувного магазина, расположенного напротив главпочтамта Алжира. Его мать Анжела страдала глаукомой, и брат Люк уговаривал ее лечь на операцию в главную городскую больницу, но старуха энергично сопротивлялась, говоря: «Да-да, но не сейчас, не сразу, вот пройдет лето…» Наконец сошлись на том, что она может обойтись без операции еще несколько месяцев, а брат Люк будет ее навещать и осматривать дважды в неделю. Марсьяль Перес с радостью согласился доставить Люка в Алжир на своей машине, это всего-то два часа пути. Франк поблагодарил брата Люка, обещал вернуться, как только представится возможность, и уехал в черном «Мерседесе W-203» Марсьяля.

– Как приятно снова сесть за руль – целых два года, пока в ущельях Шиффы регулярно велась перестрелка, можно было ездить на машине только днем, да и то в сопровождении военного конвоя, – поведал ему Марсьяль.

Он решил остаться в стране после провозглашения независимости. Это решение объяснялось просто: он еще не кончил выплачивать кредит за свой магазин и узнал, что в случае отъезда ему все равно придется рассчитаться с банком. Какое-то время назад Марсьяль совсем уж было решил перепродать магазин, но при ОАС[92], которая устраняла французов, продававших свои предприятия, даже такое выгодное дело, как торговля обувью, почти ничего не стоило, а денег, чтобы обосноваться в метрополии, у него не водилось; вдобавок большинство его конкурентов позакрывали свои магазины, так что лучше уж было остаться здесь. Марсьяль смотрел на вещи оптимистически, он утверждал, что алжирцы, которые ходят пешком куда больше французов, скоро начнут покупать обувь; правда, самое трудное – раздобыть товар, ибо все оптовики куда-то попрятались. Кроме того, была еще Анжела, его мать, которая не желала покидать родину, – не мог же он бросить ее здесь одну! Вот его жена – та уехала, села на пароход вместе с их двумя детьми и своими родителями и отбыла. Ну а вы?

Франк сказал ему, что ищет работу.

– Да, мы живем в трудные времена, – вздохнул Марсьяль. – А где жить собираетесь?

– В отеле.

– Если хотите, есть свободная квартира, прямо над моей, – роскошная, пятикомнатная. Хозяева спешно уехали на прошлой неделе и оставили мне ключи, так почему бы вам не пожить в ней? Я с вас возьму недорого.

Таким образом Франк поселился на улице Жерико, на пятом этаже солидного буржуазного дома, с видом на сквер Нельсона; в просторной пятикомнатной квартире, за которую платил сущие гроши.