Земли обетованные

Но Франк не отчаивался, он был твердо уверен, что разыщет Джамилю и их ребенка, это только вопрос времени, ну и удачи, конечно. В течение трех последующих дней он таким же образом «прочесал» другие больницы в городе и его окрестностях: в Биртрарии, в Бени-Мессусе, в Эль-Кеттаре. Повсюду паника, стрельба, беспорядочное бегство. На всякий случай он обошел мелкие, еще работавшие клиники, но безуспешно. Правда, это не расхолодило Франка – все, к кому он обращался, могли просто не запомнить ее или не узнать на фото, а может, она родила в каком-нибудь другом городе или просто у себя дома, как это еще бывало со многими женщинами.

До дня «Х» остались одни сутки.

Больница «Парнэ» располагала большим родильным отделением, которое все еще функционировало с грехом пополам. Франк показывал фотографию Джамили каждому встречному; полтора десятка беременных – все, как одна, алжирки, – сидевшие в зале ожидания, никогда не видели Джамилю. Как не видели ее четыре медсестры, санитары и мужья, сопровождавшие жен. Оставался еще доктор Бриар, на которого все они буквально молились, но в данный момент он принимал роды сразу у двух женщин, обеим, судя по всему, требовалось кесарево сечение, а анестезиолог куда-то пропал, испарился в самый неподходящий момент. Из родильной палаты доносились вопли рожениц.

Это было ужасно, при каждом крике все вздрагивали. Как можно мучиться так сильно и не умереть от разрыва сердца?!

Франк терпеливо ждал. Он чувствовал себя очень неуютно рядом с этими беременными. Его до сих пор терзало воспоминание о женщине в метро, на станции «Корвизар»; он не знал ее имени, не помнил ее лица, да и не смотрел на нее. А ведь достаточно было протянуть руку, чтобы помешать ей спрыгнуть на рельсы; пусть она рассердилась бы, но осталась бы в живых, родила бы ребенка, и тот вселил бы в нее надежду. В конце концов Франк притерпелся к воплям несчастных рожениц, перестал о них думать. И так же, как его соседки, поднял голову и насторожился, когда крики смолкли. Неужели эти несчастные умерли? Но скоро медсестра сообщила, что Бриар обошелся без анестезиолога и сделал им укол сам, на свой страх и риск. Затем доктор начал прием беременных. И, как добросовестный врач, не жалел на них времени. Последняя пациентка вышла из его кабинета только в десять часов вечера. Франк ожидал увидеть грузного седеющего мужчину внушительного вида, а обнаружил молодого человека, своего ровесника или чуть постарше, с волнистыми каштановыми волосами, ямочкой на подбородке, пытливыми карими глазами и белыми изящными руками; больше всего Франка удивил его наряд: кремовая поплиновая рубашка, украшенная желтой бабочкой в красный горошек, и фланелевые брюки с отворотами. Он выглядел несомненно самым элегантным мужчиной города, особенно после такого тяжелого рабочего дня.

– Что вам угодно? – спросил врач.

Франк показал ему фотографию Джамили, и тот внимательно всмотрелся в нее.

– Нет, это лицо мне незнакомо. Сожалею, но ничем не могу помочь. Мне нужно идти и где-нибудь поесть перед сном. Завтра у меня будет сумасшедший день.

– Если хотите… я был бы рад пригласить вас поужинать вместе, я и сам с утра ничего не ел.

Доктор Бриар ездил на зеленом «рено-дофин», который водил на сумасшедшей скорости, как шофер на ралли; впрочем, он ничем не рисковал – извилистые улицы Хусейн-Дея[95] были совершенно безлюдны.

– Сразу видно, что вы нездешний, иначе спросили бы «Куда можно поехать?» а не «Куда мы едем?». Мы живем в провинциальном городе, здешние жители рано ложатся спать и не выходят из дому по вечерам, разве что в субботу, да и то довольно рано; алжирцы любят ходить друг к другу в гости. Местная ночная жизнь и прежде была смертельно скучной, а с тех пор как здешние французы ударились в бегство, почти все рестораны позакрывались; в такой поздний час открыты от силы два-три; я очень боюсь, что хозяин моего любимого заведения тоже вот-вот отчалит, хотя он клянется, что и не думает удирать.

Бриар припарковал машину на улице, идущей к приморскому бульвару; уличные фонари позволяли разглядеть темную, неподвижную воду. Пляжные рестораны не работали, вокруг было безлюдно и тихо, и Бриара это как будто успокоило. Франк пошел за ним следом; врач остановился перед каким-то заведением с закрытыми ставнями, огляделся, проверяя, нет ли за ними слежки, и трижды коротко постучал; щелкнул замок, дверь отворилась, и они оказались «У Марко».

Бриар представил Франка хозяину. Два десятка посетителей ужинали под приглушенный новоорлеанский джаз, но танцпол в центре ресторана был пуст. Бриар здоровался со многими людьми, одним пожимал руку, других обнимал, потом выбрал столик возле закрытого окна. Марко принес меню.

– Рыбное ассорти и пиво, – попросил Франк.

– Два, – добавил Бриар. – И если у тебя есть сигареты, принеси.

Марко отошел. Франк вынул пачку «голуаз», предложил сигарету врачу.