Земли за Башнями

– Помню всё, – с обидой выпалил Илим. – Поведать складно… попробую…

Великан зашёл в избу, чтобы вернуться с табуретом в руке. Поставив его на землю, Илим с кряхтением уселся и откинулся на стену, как на спинку. После такого великану понадобилось полминуты отдышаться, прежде чем заговорить:

– Исполины напали на туричей… ненароком… тупые звери. Туричи ударили… сдачу… Тур убил волка… Это первый… Затем ядовитый змей и козёл с десятью рогами. Тур и… семья… убили три исполина… но были ещё. И Тур объявил Охоту.

Илим шумно втянул воздух, как будто в предвкушении битвы. Глаза его заблестели, как у всякого, вспоминающего счастливую юность.

– Тур звал… туричи, другие племена… высокие расы, как Илим. У Тура… сильная дружина… Мы шли на… – великан не смог подобрать слова и просто махнул рукой в сторону востока, – и убивали исполинов. Каждого, кто встречался. Мы рыскали… по землям туричей… по горам… в землях оронов… ходили к побережью.

– И много исполинов вы убили? – спросил Ратибор.

– Потеряли счёт… Туричи… спасали невинных… ставили баллисты… карабкались на исполинов и били по глазам. Мои товарищи рубили ноги и вспарывали животы, метали копья. Тур убивал лучше остальных, кромсал исполинов магией.

Слова полились из Илима, словно эти зверства были самыми драгоценными его воспоминаниями. Он изрекал их, как молитву, что навечно приросла к разуму и языку.

– Свар ковал стрелы, что разили огнём. Зела пронзала тварей копьём, что не имело длины. Велион заклинал деревья, и те сражались на его стороне. Вместе мы роняли исполинов, что доставали головой до неба, а тех, что помельче, обращали в бегство.

На лице великана появилось блаженство, а глаза заблестели от влаги. Илим был близок к тому, чтобы заплакать, причём от счастья.

– Мы гибли… сотнями… туричи… тысячами… При виде каждого нового исполина наши сердца наполнялись ужасом. Ярость врага была подобна извержению вулкана. Но наша отвага полнилась памятью о прошлых победах. Мы совершали немыслимое: одолевали существ, что превосходили горы размером, что превосходили мощью водопады, что превосходили величием дубравы. Мы бросали вызов стихии и становились правителями мира. Даже когда явился король исполинов, и храбрейшие из нас пали на колени, Тур нашёл слова, вернувшие нам мужество.

– Король исполинов? – удивился Ратибор. – Я никогда о таком не слышал.

– Агдрагиль, – произнёс великан с трепетом, – исполин, наделённый речью. Наделённый правом командовать. Он сказал, что остановит Турову Охоту, и натравил на дружину страшных чудовищ. Тур с семьёй бились с Агдрагилем, мы бились с его воинством. Победа была за нами, пусть Агдрагиль и сбежал, раненый. Но многие пали. На этом самом месте.

Илим обвёл рукой округу и продолжил:

– Мы сделали… могилы… сотни курганов…

– А что случилось потом?

– Битва затронула… птичий народ… Птичья богиня отомстила… она была… слабой… для бога. Но Тур и семья… уставшие… не хотели сражаться…

Илим задумчиво потёр подбородок и проронил:

– Но они ушли… и птичья богиня… убила дружину.

– Боги туричей ушли? Куда?

– Вдоль реки… – великан указал на речушку, что пересекли Ратибор с Игуном. Илим обвёл её рукой и указал на север. – Туда…

– Они ушли к спящему шаману? – спросил Ратибор.

– Не знаю… ни цели… ни резона… просто ушли… Птичья богиня… с ними ушла… Она вернулась… Тур не вернулся… Дружина без защиты… и птичья богиня напала. Туричей насмерть… великанов щадила… И вот я жив.

– И ты никогда больше не видел Тура? Или кого-то из его семьи?

Илим внезапно переменился в лице. Он застыл с выражением еле сдерживаемой ярости, но смотрел он не на гостей, а куда-то в небеса. Обернувшись, Ратибор с Игуном увидели нечто, что сперва приняли за дракона. Но оно оказалось насекомым.

Бестия размахивала жилковатыми крыльями, голова, шерсть и окрас выдавали в летуне родича пчёл. Однако у исполина была длинная шея и скорпионий хвост, увенчанный громадным жалом.

Ратибор с Игуном оцепенели и очнулись лишь от звука тяжело поднимающего Илима. С перекошенным от натуги лицом великан шагнул к пристройке. Из дровницы он достал колчан с кольями, какими разил пчёл. Вооружившись неровным дротиком, ветеран Туровой Охоты вышел на свободное пространство и приготовился продолжить войну с исполинами.

Пчелиный дракон летел, не обращая внимания на Илима. Он опустился достаточно низко, но всё равно недостаточно, чтобы появился шанс попасть даже из метательного орудия. Это не смутило старого великана, и тот швырнул дротик. Илим вложился с такой силой, что рухнул на колено и остановил падение, лишь вцепившись обеими руками в посох. Метательное копьё устремилось точно в полосатого исполина.

Но Илим промахнулся. Снаряд прошёл ниже, оторвав твари ногу. Этого хватило, чтобы напугать чудище и заставить сменить курс. Дракон полетел прочь, медленно удаляясь и становясь похожим на стрекозу.

– Промах… – проворчал Илим и с трудом поднялся. – Снова… Я убил твоих детей… много… а ты… порхаешь трусливо.

Великан вернулся к табурету и рухнул на него с двукратной немощью. Ратибор дал ему отдышаться, прежде чем вернуться к разговору: