Земли за Башнями

Ратибор прошёл в главный зал, где первое, что он увидел, – это светящаяся бирюзовая глыба. К противоположной стене был прислонён обломок магической колонны. Не больше сажени в высоту, он, тем не менее, сияющий ослепительно в кромешной тьме катакомб.

Перед обломком стояли пять тронов. Лишь два их них выглядели презентабельно, оставшиеся некогда служили стульями для прислуги. Иным богатством восседающие на них жрецы не располагали. Одетые в дорогие платья, изношенные за сотни лет, сжимающие в руках посохи и скрывающие лица за масками. Их маски не были безликими, как у воинов: личины походили на головы хищных птиц. У верховного жреца в центре орлиная маска была не из фарфора, а из камня.

Жрецы расположились на тронах со статью предков. Казалось, что они способны подняться и вышагивать с ровной спиной. Но пока они сидели неподвижно и безмолвно.

Ратибор не знал, начинать ли разговор ему, или дождаться, пока жрецы сами обратятся. А пока шло время, турич окинул взглядом зал, украшенный абы как гобеленами, статуями и даже картинами. Но самым приметным атрибутом оказалась чаша в центре зала. Громадная, как ванна богача, высеченная из камня, шершавая и покрытая трещинами.

И внезапно раздался старческий голос:

– Не думал, что доживу до этого. До завершения эры старых богов. Тем более не думал, что встречу того, кто положит ей конец.

Эти слова произнёс верховный жрец. Судя по голосу, он был куда более стар, чем следовало бы смертному. Однако когда он поднялся и зашагал навстречу гостям, в его движениях не чувствовалось дряхлости. И шёл жрец с прямой спиной, как симурги прошлого.

Но когда он подошёл к чаше и положил на неё руку, всё встало на свои места. Рука жреца была покрыта слоем пыли и щебня. Приглядевшись, Ратибор заметил, что симург весь облачился в каменный панцирь. Верховный жрец был немощным старцем, но сильным колдуном, поэтому двигал не членами, а камнями, обхватывающими эти члены. И если бы турич хоть что-то понимал в магии, он бы поразился столь тонкому колдовству.

Положив кисть на край чаши, верховный жрец спрятал вторую руку за спину. Каменная орлиная маска обратилась взором на гостей. Затем вновь раздался хриплый голос:

– Как зовут вас?

– Моё имя Ратибор. А моего товарища зовут Игун.

– Меня зовут Касан Дэг Свентерат. Верховный жрец несгибаемого народа. Что ж, Ратибор, покажи мне её.

Турич достал изумрудную подвеску. Четвёрка жрецов зашевелилась на тронах, в то время как Касан сохранил непоколебимость. Когда он вновь заговорил, его голос полнился восхищения:

– Подвеска так прекрасна, что ранит сердце утерянным мастерством. Буквально мои прадеды умели сотворять подобное.

– Мне она без надобности, – сказал Ратибор. – Могу отдать.

– С удовольствием приму её.

Касан протянул вперёд правую руку, и та отделилась от тела. Настоящая длань симурга повисла плетью, а её каменная оболочка, сохраняя форму, поплыла к туричу. Ратибор положил драгоценность на ладонь из щебня, и магическая перчатка вернулась на место, филигранно обволакивая старческую конечность. Касан принялся внимательно разглядывать украшение.

Внезапно один из жрецов пробубнил что-то ругательное. Реакция Касана была незамедлительной:

– Говори на всеобщем! – прорычал старик. – Для гостя всегда оскорбительно, если говорить что-то ему непонятное!

Жрец в красных одеждах помялся, но произнёс:

– Не мог он убить Кэрмедею.

– У меня было это, – Ратибор развернулся и показал заткнутую за пояс секиру.

– Я знаю, как работает Родия. Ты разве волхв, чтобы видеть потоки эфира?

– Мне повезло биться в эфирных водах.

Касан жестом остановил жреца и произнёс:

– Тебе давно следовало принять, что наша богиня уже не та, что прежде. Она постарела, её ум и реакция обветшали, а безумие закралось ей в голову. Она отучилась от ровных потоков меж башнями, она пользовалась диким эфиром, подрывающим силы и изнашивающим тело. Кэрмедея осталась богиней, но сравнялась по силе с лучшими магами современности. Мы пятеро вполне могли бы её одолеть.

– Немыслимо!

– Немыслимо? Я держу доказательство в руке. Ратибор совершил посильный поступок, хоть для него это был подвиг.

– Не подвиг, а святотатство!

– Это не так, иначе бы он не стоял в этом зале. Я считаю его свершение благим и снимаю с него любую вину перед нашим народом. И довольно об этом.

Касан спрятал подвеску под одеждами. В наступившем молчании Ратибор пытался понять, что происходит со жрецом в красном, но за маской филина не разглядеть эмоций.

– Итак, Ратибор-убийца-богов, – пропел Касан с издёвкой. – Ты желаешь ещё раз напоить Родию божьей кровью. И пришёл ко мне за помощью. Считаешь, Джовита тебе по зубам?

– Я считаю, что у меня нет иного выбора, кроме как сражаться с ним, пока один из нас не умрёт. И для победы я воспользуюсь всем, чем можно.

– А если я скажу, что Джовита сильнее, чем какой-либо бог вообще был? Едва ли живёт существо, способное сравниться с ним.

– Вам это не мешает посылать к нему убийц.

– И за этим ты здесь. Желаешь стать невидимым для Джовиты, как мои белоликие слуги.