Земли за Башнями

Диана с улыбкой подняла подбородок, обнажая перед Ичеримни шею. Нандийку воротило от кичливой уязвимости ангелши, но поделать с этим она ничего не могла. Что-то мешало вдове схватить копьё половчее и нанести убийце её мужа смертельный удар. Так высокомерно смотрела служанка Джовиты на язычницу, что у последней руки опускались.

– Вот и славно, – произнесла Диана. – Можешь опереться на копьё, как на посох, я возражать не буду.

После этих слов ангелша жестом потребовала тишины. Процессия приближалась к черепу, и Диана захотела лучше его рассмотреть. Костная громада высилась наравне с деревьями, её размеры внушали трепет, но вовсе не почтение. Диана могла восхититься красотой архитектуры, вложенным трудом, строгостью, практичностью – чем угодно, но не одними только размерами. Перед ней валялись мерзкие замшелые кости, и величина не делала их особенными. То, что язычники считали храмом, для Дианы было бренной трухой.

Под черепом царила темень, в которой обитало причудливое эхо. Диане мерещилось, будто она чувствует смрад разложения.

– Здесь даже хуже, чем я себе представляла. Что скажешь, Мариус?

– Что у туричей, что у нандийцев в Пяти Землях капища выглядели куда примечательнее. Здесь же ничего нет.

– Ничего и не требуется, – огрызнулась Ичеримни. – Есть только тело Иргиема – остальное излишне.

– С другой стороны, – сказала Диана, – место здесь укромное, так что легионеры могут ходить сюда ночью по нужде.

– Лучше сад за теремом, – пожал плечами Мариус. – Туда ближе.

– Но по пути в сад солдатам придётся нюхать мёртвого медведя. Сомневаюсь, что слуги сумеют выволочь эту тушу. Как думаешь, вдовушка?

У Ичеримни кожа сделалась фиолетовой от гнева. Нандийка взяла, было, копьё на изготовку, но не отважилась атаковать. Вдова видела единственный шанс сохранить крупицы гордости в своей вере.

– Уши Иргиема близко, – процедила Ичеримни. – И он всё слышит.

– Всё слышит? Надеюсь, ему понравится журчание ангельских струй.

Диана с Мариус обменялись сдержанными смешками, после чего прислушались к топоту и шепоткам за спиной. Пёстрое стадо язычников ползло к месту ритуала. Под носовым отверстием легионеры свалили кучу дров, проложенную сушняком. Прямо как в стародавние времена на красное утро, когда церковь сжигала еретиков на кострах.

Вскоре деревенщины выстроились, где положено. Они явились в священное место, словно на плаху. Жалкие, оборванные и тихие. Невообразимые расы должны были издавать шум и гомон по природе своей, но сейчас были молчаливы и покорны. Диана в каждом из них видела копию Ичеримни: беспомощные, безвольные и трусливые. Их столпилось две сотни против четырёх ангелов, но никто не отважился хотя бы камень кинуть.

Диана забрала у Мариуса голову Бедрианга и показала язычникам. Напомнила, отчего те превратились в покорный скот.

– Наслышана, – заговорила ангелша, – что Иргием гонит тех, чей запах учует. Мне нравится эта идея. Мне нравится, что исполинский волк и после смерти ведёт непримиримую борьбу с демонами. Но правда в том…

Диана небрежно зашвырнула голову вождя на кучу дров.

– Что вы, еретики, ничем не лучше демонов. Так что я напомню мёртвому зверю, что ему следует разгневаться на паразитов, что копошатся в его нутре.

По толпе пронеслись вздохи и сопенье, но возмущаться и проклинать Диану никто не отважился. Деревенщины лишь с дрожью наблюдали, как ангелша взяла у легионера факел, сделала шаг к ритуальной поленнице, но внезапно развернулась и обратилась к Ичеримни:

– Прости, о жрица, я чуть не отняла у тебя работу. Это же твоя обязанность жечь костры на радость дохлой псине.

Диана протянула вдове факел. Но щекам нандийки потекли слёзы, хоть та и сохраняла гордое выражение лица.

– Вот какой у тебя выбор, – произнесла ангелша без издёвки в голосе. – Ты можешь взять факел и дать Иргиему унюхать зловоние супруга. А можешь пронзить моё горло копьём и пресечь надругательство.

Против воли у Ичеримни глаза полезли из орбит. Было видно, как тяжело стало дышать несчастной. Нандийка вцепилась в древко, но так и не воспользовалась оружием. Швырнув копьё на землю, Ичеримни ответила:

– Мне такой выбор без надобности!

С этими словами вдова обогнула Диану и полезла на вершину поленницы. Там она опустилась на колени, подобрала голову Бедрианга и сжалась в беззвучном плаче.

– Швыряй факел, блядуха! – истерично выпалила Ичеримни. – Иргиема ты с толку не собьёшь! Он знает, кто его верные почитатели, а кто – иноземные ублюдки, заслуживающие кары. Иргием нашлёт на вас мщение! Самых страшных тварей отправит растерзать вас! Ты сдохнешь в клыках демонов, моля своего Джовиту о спасении! Велик во смерти!

– Убедительные проклятия. Я так напугана, что не решусь взять грех на душу.

И тут Диана шагнула к оронице, предлагая факел уже ей.

– У тебя тоже свой выбор, Нулгина. Можешь сжечь язычницу и сберечь того, кого любишь. А можешь отказаться и лицезреть, как мы отрежем твоему мужу руку и выколем глаз.

Нулгина застыла в ужасе. Сколько бы она ни отворачивалась, жестокость Дианы не обошла её стороной. Ороница заблеяла что-то в ответ, но ангелша её перебила: