Земля мечты. Последний сребреник

Эндрю решил, что нужно все досконально продумать. Возможно, он замешан в чем-то более грандиозном, чем предполагал. Если так, то тонкости обретают жизненную важность. Тут требовалась проделка с неким изысканным штрихом.

Он замешал кувшин лимонада на кухне, потом проскользнул на лестницу, чтобы убедиться, что дверь в комнату Пеннимана закрыта. Ему придется позвонить с телефона в спальне, что находилась дальше по коридору от комнаты Пеннимана. Он не мог допустить, чтобы старик увидел его снующим по коридору или вверх-вниз по лестнице. Он не должен был привлекать к себе внимания, если хотел чего-то добиться своим замыслом.

Нельзя было исключать варианта, что Пенниман после этого начнет обзвон, что у него есть пособники, что он часть какого-то мутного заговора и что он захочет поставить своих пособников в известность. А в таком случае Эндрю должен прослушать, что будет говорить Пенниман. Он должен проскочить в мансарду, где стоял параллельный телефон. Спуск по лестнице после подслушивания будет самым опасным. Если Пенниман застукает его, когда он будет подниматься по лестнице, то Эндрю придется сделать вид, что он наносит визит тетушке Наоми, и забыть о подслушивании. Спуск по лестнице после подслушивания будет самым опасным моментом. Он и в этом случае может оправдаться визитом к тетушке Наоми, но Пеннимана не обманешь – он будет знать, что Эндрю приходил вовсе не к тетушке. А если Пенниман узнает о пранковском звонке или о существовании параллельного телефона в мансарде, то догадается и об отправителе письма, а потому будет настороже. И весь план сражения, составленный Эндрю, пойдет коту под хвост. Он шел на цыпочках, затаив дыхание, напрягая слух. Путь был свободен, дверь – закрыта.

Наилучшего эффекта он добился, говоря через кофейный фильтр «Мелитта» – пластиковый конус с бумажным фильтром, все еще с кофейной гущей. Эффект получился поразительный, голос звучал будто с орбитального спутника. Он проскользнул в свою спальню и тихонько закрыл дверь. Потом он приложил фильтр с кофейной гущей полой стороной к телефонной трубке, приложил трубку к уху и набрал номер. Он услышал звонок через коридор, а еще через мгновение услышал дублирующий гудок в трубке.

– Мистер Пенниман? – спросил он, подавляя смех.

– Да, – ответил Пенниман, и в его голосе Эндрю сразу же услышал подозрительность.

– Мистер Жюль Пенниман?

– Да. Что вы хотите?

– У меня для вас послание. От вашего друга с Востока. – Эндрю фыркнул со смеху, но тут же сделал вид, что поперхнулся и принялся откашливаться, словно вовсе и не было никакого смешка. Он сильно ущипнул себя за ногу.

Наступила пауза, потом Пенниман сказал:

– Значит, послание, да?

Очень медленно и весомо, четко произнося слова, словно говоря с умственно отсталым или иностранцем, Эндрю сказал:

– Он хочет, чтобы вы знали, что решение проблемы в табачной жвачке. То-бач-но. Жвачко. Он советует бренд «Редман». Малоизвестный бренд.

Снова наступила пауза, она затянулось настолько, что Эндрю пришлось прервать ее, отключившись. Он зарылся лицом в пиджак и принялся хохотать, как идиот. Пенниман находился совсем рядом. Если он услышит, как смеется Эндрю, направляясь в мансарду, то всю кампанию можно будет прекращать. Эндрю снова ущипнул себя, стараясь, чтобы вышло побольнее, потом сунул кофейный фильтр под кровать и, проскользнув мимо двери Пеннимана, резвым шагом бесшумно направился вверх по лестнице. Дверь в комнату Пеннимана по-прежнему была закрыта.

Он прождал в мансарде более минуты. Действия с секундной точностью определяли успех или неуспех операции. Он не мог поднять трубку, пока Пенниман не соединился – щелчок и гулкое звучание гудка выдаст Эндрю с головой. А если же он уже говорит, если связь установлена… Рука Эндрю зависла над трубкой, но, досчитав до шестидесяти, он поднял ее с кнопок телефона и услышал голос Пеннимана – тот уже разговаривал.

– Да, верно.

– Когда?

– В уже согласованный вечер.

– Послушайте, я не уверен, что деньги, которые вы предлагаете, стоят таких хлопот…

Голос смолк, прерванный, если только такое возможно, тяжелейшим молчанием на другом конце провода – молчанием слушания, осмысления и принятия решения. Голос на другом конце провода каким-то образом почувствовал это молчание, ощутил его груз на своих словах, на собственном недовольстве.

Эндрю слушал во все ухо. Момент истины был близок. Что имел в виду этот человек под «хлопотами»? Молчание длилось. Потом снова зазвучал голос Пеннимана.

– В уже согласованный вечер.

– Да. Конечно. Я только…

Эндрю произвел звук, похожий на птичью трель, на щебет канарейки, проделав это с помощью языка и верхней губы, звук длился какую-то долю секунды.

– Не расслышал? – извиняющимся тоном сказал голос.

– Что? – сказал Пенниман. – Я не…