Земля мечты. Последний сребреник

Эндрю повернул лицо к ветру, когда пристань снова сотрясло. Он поднялся на ноги, не выпуская трость из правой руки, увидел дядюшку Артура, сгорбившегося за рулем своего авто, электромотор которого продолжал работать, извещая об этом своим гулом. Пенниман в течение затянувшегося душераздирающего момента балансировал на перилах. Вокруг него кружилась сотня морских птиц, они хватали клювами его за одежду, клевали его в глаза. Он отбивался от них, отгонял рукой, в которой держал шкатулку. Потом пристань сотрясло в последний раз, и Пеннимана сбросило с перил, он прижал к груди шкатулку с монетами, и в этот момент весь угол пристани с его настилом, фонарным столбом, ограждением и всем-всем начал обваливаться, отделяться от остальной части пристани со стоном вытягивающегося металла, треском дерева и крепежа.

Эндрю с криком бросился головой вперед, замахнулся тростью, держа ее в руках, как бейсбольную биту, и крючковатым концом ударил Пеннимана по пальцам. Раздался визг и звук удара, за этим последовали вопли Пеннимана, лязг, когда его шкатулка с монетами отлетела, ударившись о холодный металл фонарного столба, который теперь, как в замедленной съемке, свалился в море.

Эндрю занес трость для нового удара, и в этот момент крышка шкатулки, плохо зафиксированная в замке, раскрылась, монеты вывалились и, описав кривую в воздухе, просыпались в океан и на доски пристани. Несколько мгновений глаза Пеннимана горели ужасом поражения, категорического неприятия случившегося, но он тут же, напоминая своим видом персонаж из мультика, принялся собирать летучие монетки. А еще через несколько мгновений угол пристани стал по частям рушиться в море. Эндрю, спасая свою жизнь, отбросил в сторону трость тетушки Наоми, заскользил, раздирая брюки о грубые доски пристани, на коленях назад, к спасительным перилам, его скольжение остановил бортик.

Он видел, как упал в воду Пенниман, видел, как его раздвоенные копыта задрожали и превратились в ноги очень-очень старого человека, волшебство исчезло, монеты перестали ему принадлежать. Пенниман поднял голову к небу, отчего стали видны и его пожелтевшая кожа, и впалые глаза мумии, человека давно умершего, но поддерживающего в себе жизнь с помощью снадобий. Еще миг – и Пенниман рухнул в море, как некий предмет, сотворенный из палок и прутьев.

Красная машинка с электроприводом и с дядюшкой Артуром за рулем устремилась следом. И пока Эндрю решал, что ему делать – пустить все на самотек, вмешаться или попытаться вытащить бедного дядюшку Артура из машины, – темная громада кита ударила напоследок хвостом, раскрыла пасть, похожую на дверь в пещеру Аладдина, и поглотила их обоих, Пеннимана и Артура, прихватив и машину в придачу.

Огромное животное развернулось и исчезло в темных глубинах океана.

Поверхность воды вскипела, но почти мгновенно успокоилась, а лучи восхода осветили глубины в достаточной мере, чтобы Эндрю увидел, как кит ныряет ко дну вслед за монетами, которые, просверкав, исчезли в глубине.

В небе неожиданно появились тучи птиц – морских чаек и пеликанов, попугаев, ворон и куликов, они пикировали на монеты, лежащие на досках пристани, улетали с ними в клювах, Эндрю протиснулся через погнутые стойки ограждения, потом стал перекатываться по доскам уничтоженной пристани. Что-то уперлось ему в лопатку. Он сел, оглядел доски в том месте, где только что была его спина. Там лежала ложка.

Он подобрал ее и, подчиняясь порыву, согнул было руку, чтобы выбросить в море в накатывающий на берег прибой и ленту солнечного света, которое в этот момент засверкало в поверхности сине-зеленой воды. Пусть ее сожрут рыбы, подумал он. Пусть они перенесут ее на другой континент, чтобы ее никогда больше не было в его жизни. Но вдруг он остановился.

В лучах восходящего солнца он увидел спину какого-то животного, оно бежало, переваливаясь то в одну, то в другую сторону на странных коротких ногах, бежало в их сторону по середине пристани. И это была та самая свинья, тут ошибки быть не могло, ее час наконец настал. Она не обратила ни малейшего внимания на компанию сонных рыбаков, только-только появившихся на берегу, проскакала мимо них и, следуя теперь путем потерянной машинки дядюшки Артура, прорвалась сквозь стаю низко парящих птиц, простучала копытами мимо тетушки Наоми и Розы, мимо смотревшего на нее с открытым ртом Пиккетта и остановилась в футе от того места, где сидел Эндрю с ложкой в вытянутой руке.

Свинья крайне аккуратно схватила ложку зубами, сразу же развернулась и потрусила в обратную сторону. Эндрю смотрел ей вслед, а она становилась все меньше и меньше и в конце концов исчезла на Главной улице, направляясь одному богу известно куда.

Эпилог

Бимс Пиккетт ощущал себя немного Томом Сойером, словно его ранение было медалью, этакой наградой. Его только слегка подранило. Ему нравилось словечко «подранило». Оно, казалось, несло в себе смысл близкого соприкосновения со смертью, которую ему удалось обмануть, увернувшись, и тем самым расстроить планы и свести на нет целенаправленные усилия убийцы мирового класса.