Земля, о которую мы разбились

Она была прекрасна, но это не стало для него сюрпризом. Все в ней было захватывающим, искренним, сильным и добрым. Эта картина – она, идущая навстречу ему и их новой жизни, – навсегда изменила его. В этот момент он мысленно пообещал ей отдать всего себя целиком, со всеми своими изъянами и трещинами: в конце концов, именно через них пробивается свет.

Оказавшись рядом, они взялись за руки. Когда пришло время, его губы приоткрылись, и с них сорвались слова, которые он так мечтал произнести:

– Я, Грэм Майкл Рассел, беру тебя, Люсиль Хоуп Палмер, в законные жены. Я обещаю тебе все: мое разбитое прошлое, мое израненное настоящее и мое счастливое будущее. Тебе я принадлежу больше, чем самому себе. Ты мой свет, моя любовь, моя судьба. Воздух надо мной, земля подо мной, огонь внутри меня, вода вокруг меня. Я отдаю тебе всю свою душу. Я отдаю тебе всего себя.

И во всех возможных смыслах, на всех гранях своей жизни они жили долго и счастливо.

Конец

* * *

Я уставилась на лист бумаги: мои руки дрожали, а по щекам катились слезы.

– У этой истории счастливый конец, – ошеломленно прошептала я себе под нос. Грэм никогда в жизни не писал счастливых концовок.

До меня.

До нас.

До этого момента.

Я встала с мостика и поспешила к сестре.

– Мари, мы должны вернуться.

Она широко улыбнулась и понимающе кивнула.

– Я надеялась, что ты это скажешь. – Мари сняла ожерелье в форме сердца, которое подарила мне мама, и надела его мне на шею. – А теперь пошли, – мягко сказала она. – Пора возвращаться домой.

Глава 34

Люси

Я стояла на крыльце Грэма, чувствуя, как бешено колотится мое сердце. Я не знала, что меня ждет по ту сторону двери, но я больше не собиралась убегать. Я собиралась остаться. Навсегда.

Я позвонила в дверь и принялась ждать, но никто не ответил.

Дернув за ручку, я с удивлением обнаружила, что дверь была открыта.

– Эй? – позвала я.

В комнате было темно, и стало ясно, что Грэма нет дома. Услышав шаги, я напряглась. Лирика торопливо вышла из спальни с двумя чемоданами в руках. Она не сразу меня заметила. Когда она подняла голову, в ее глазах читалась паника.

– Люси, – задыхаясь, сказала она. Ее волосы были растрепаны совсем как у мамы, а глаза налиты кровью. Я знала, что ничего ей не должна. Я знала, что мне нечего ей сказать и что я не могу ее утешить.

Но этот взгляд, тяжесть в ее плечах… Иногда самые злые люди – самые сломленные.

– Ты в порядке? – спросила я.

Она усмехнулась, и по ее щеке скатилось несколько слезинок.

– Как будто тебе не все равно.

– Почему ты думаешь, что я тебя ненавижу? – выпалила я. – И за что ты так ненавидишь меня?

Лирика переступила с ноги на ногу и выпрямила спину.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Конечно, знаешь, Лирика. Не знаю почему, но мне кажется, что у тебя всегда были проблемы со мной, особенно после смерти мамы. Я просто никогда не понимала почему. В детстве я всегда хотела быть похожей на тебя.

Она недоверчиво фыркнула.

– Серьезно?

Лирика открыла рот и сперва не могла произнести ни слова, но затем попыталась еще раз.

– Она любила тебя больше, понимаешь? Она всегда любила тебя больше.

– Что? Это просто смешно. Она любила всех нас одинаково.

– Нет, это неправда. Ты была ее сердцем. Она всегда говорила о тебе, о том, какая ты свободная, умная и удивительная. Ты была ее светом.

– Лирика, она любила тебя.

– Я была ужасно зла на тебя. Меня злило, что она любила тебя больше всех, а потом я вернулась сюда, и выяснилось, что он тоже любит тебя больше всего на свете. Все и всегда любят тебя, Люси, а я остаюсь нелюбимой.

– Я всегда любила тебя, Лирика, – сказала я. Боль, которая звучала в ее голосе, отзывалась в моем сердце.

Она недоверчиво усмехнулась, но потом ее тело затряслось, а по щекам покатились слезы.

– Знаешь, что мама сказала мне на прощание, когда она лежала на смертном одре и я держала ее за руку?

– Что?

– Иди и приведи свою сестру, – сказала она срывающимся голосом. – Мне нужна Люси.

В тот момент я поняла, что эти слова разбили сердце моей сестры, и с тех пор она никак не могла собрать эти осколки воедино.

– Лирика… – начала я, но она покачала головой.