Земля обетованная

Продвижение этой истории — истории, которая питает не доверие, а неприязнь — стало определять современную Республиканскую партию. С разной степенью тонкости и с разной степенью успеха кандидаты от Республиканской партии взяли ее в качестве своей главной темы, независимо от того, баллотировались ли они на пост президента или пытались избраться в местный школьный совет. Она стала шаблоном для Fox News и консервативного радио, основополагающим текстом для каждого аналитического центра и PAC, финансируемых братьями Кох: Правительство забирает деньги, работу, места в колледже и статус у трудолюбивых, достойных людей вроде нас и отдает все это людям вроде них — тем, кто не разделяет наши ценности, кто не работает так же усердно, как мы, тем, чьи проблемы они создали сами.

Интенсивность этих убеждений поставила демократов в оборонительное положение, заставляя лидеров менее смело предлагать новые инициативы, ограничивая границы политических дебатов. Воцарился глубокий и удушающий цинизм. Действительно, среди политических консультантов обеих партий стало аксиомой, что восстановление доверия к правительству или к любому из наших основных институтов было проигранным делом, и что борьба между демократами и республиканцами в каждом избирательном цикле теперь сводилась к тому, кто из зажатого среднего класса Америки с большей вероятностью назовет богатых и влиятельных или бедных и меньшинства причиной того, что их дела идут не лучше.

Я не хотел верить, что это все, что может предложить наша политика. Я баллотировался не для того, чтобы разжигать гнев и распределять вину. Я баллотировался, чтобы восстановить доверие американского народа — не только к правительству, но и друг к другу. Если мы доверяем друг другу, демократия работает. Если мы доверяем друг другу, то социальный договор сохраняется, и мы можем решить такие большие проблемы, как стагнация заработной платы и снижение пенсионного обеспечения. Но как мы можем начать?

Экономический кризис переломил ход последних выборов в пользу демократов. Но кризис не только не восстановил чувство общей цели или веру в способность правительства творить добро, но и сделал людей более злыми, более боязливыми, более убежденными в том, что все уже решено. Что понимал Сантелли, что понимали Макконнелл и Бонер, так это то, как легко можно направить этот гнев в нужное русло, как полезен может быть страх для продвижения их дела.

Силы, которые они представляли, могли проиграть недавнюю битву на выборах, но более масштабная война, столкновение мировоззрений, ценностей и нарративов, была той, которую они все еще пытались выиграть.

Если сейчас все это кажется мне очевидным, то в то время это было не так. Я и моя команда были слишком заняты. Принятие Закона о восстановлении и реализация нашего жилищного плана, возможно, были необходимыми элементами для выхода из кризиса. Но они и близко не были достаточными. В частности, мировая финансовая система все еще была сломана, а человек, на которого я полагался в ее исправлении, начинал не слишком обнадеживающе.

Проблемы Тима Гайтнера начались несколькими неделями ранее, в процессе утверждения его на должность министра финансов. Исторически сложилось так, что утверждение назначений в Сенате было относительно рутинным делом, и сенаторы от обеих партий исходили из того, что президенты имеют право выбирать свою собственную команду — даже если они считают выбранных президентом мужчин и женщин негодяями и дураками. Но в последние годы конституционный мандат Сената "советовать и соглашаться" стал еще одним оружием в бесконечном цикле партизанской окопной войны. Сотрудники сената, представляющие противоположную партию, теперь изучали досье кандидатов, выискивая любую юношескую неосторожность или вредную цитату, которую можно было бы поднять на слушаниях или использовать в новостях. Личная жизнь номинантов стала предметом бесконечных и навязчивых публичных расспросов. Смысл этого процесса заключался не в том, чтобы сорвать назначение — в конечном итоге большинство кандидатов были утверждены, — а в том, чтобы отвлечь и политически опозорить администрацию. Издевательский характер этих процедур имел и другое последствие: Все чаще высококвалифицированные кандидаты на высшие федеральные должности ссылались на испытание, связанное с утверждением — что это может повлиять на их репутацию, как это может отразиться на их семьях — как на причину отказа от высокопоставленной должности.