Земля обетованная

Я была обеспокоена настолько, что предложила дюжине женщин из персонала присоединиться ко мне за ужином, чтобы у них был шанс все проветрить. Мы провели ужин в Старой семейной столовой на втором этаже резиденции, и, возможно, из-за шикарной обстановки с высокими потолками, чернокожими дворецкими и прекрасным фарфором Белого дома женщинам потребовалось некоторое время, чтобы открыться. Чувства за столом не были одинаковыми, и никто не сказал, что стал жертвой откровенно сексистских высказываний. Но когда я слушала этих опытных женщин в течение более двух часов, стало ясно, в какой степени модели поведения, которые были второй натурой для многих старших мужчин в команде — крик или ругань во время политических дебатов; доминирование в разговоре, постоянно перебивая других людей (особенно женщин) на середине предложения; повторение тезиса, который кто-то другой (часто сотрудница) сделал полчаса назад, как будто он был вашим собственным — заставили их чувствовать себя приниженными, игнорируемыми и все более неохотно высказывать свое мнение. И хотя многие женщины выразили признательность за то, что я активно интересовался их мнением во время совещаний, и сказали, что не сомневаются в моем уважении к их работе, их истории заставили меня посмотреть в зеркало и спросить себя, насколько моя собственная склонность к мачизму — моя терпимость к определенной атмосфере сбрасывания полотенец на совещаниях, удовольствие, которое я получал от хорошей словесной перепалки — могла способствовать их дискомфорту.

Я не могу сказать, что мы решили все проблемы, поднятые в тот вечер ("Трудно распутать патриархат за один ужин", — сказала я Валери после этого), как и не могу гарантировать, что мои периодические встречи с чернокожими, латиноамериканцами, азиатами и коренными американцами в команде гарантировали, что они всегда чувствовали себя включенными. Я знаю, что когда я говорил с Рамом и другими старшими мужчинами о том, как чувствуют себя их коллеги-женщины, они были удивлены, наказаны и поклялись работать лучше. Между тем, женщины, похоже, приняли близко к сердцу мое предложение больше отстаивать себя в дискуссиях ("Если кто-то пытается говорить через вас, скажите ему, что вы еще не закончили!") — не только ради их собственного психического здоровья, но и потому, что они были знающими и проницательными, и мне нужно было услышать их мнение, чтобы хорошо выполнять свою работу. Несколько месяцев спустя, когда мы вместе шли из Западного крыла в EEOB, Валери сказала мне, что она заметила некоторые улучшения в общении сотрудников.

"И как ты держишься?" — спросила она меня.

Я остановился на верхней ступеньке лестницы EEOB, чтобы поискать в карманах пиджака записи, необходимые для встречи, на которой мы собирались присутствовать. "Я в порядке", — сказал я.

"Вы уверены?" Ее глаза сузились, она изучала мое лицо, как врач изучает пациента на предмет симптомов. Я нашла то, что искала, и снова начала ходить.

"Да, я уверена", — сказала я. "Почему? Я кажусь тебе другим?"

Валери покачала головой. "Нет", — сказала она. "Ты выглядишь точно так же. Вот чего я не понимаю".

Это был не первый раз, когда Валери комментировала, как мало меня изменило президентство. Я понимал, что она говорит это как комплимент, выражая облегчение от того, что я не зазнался, не потерял чувство юмора и не превратился в озлобленного, раздраженного придурка. Но когда война и экономический кризис затянулись, а наши политические проблемы стали нарастать, она начала беспокоиться, что, возможно, я веду себя слишком спокойно, что я просто блокирую весь стресс.

Она была не единственной. Друзья начали присылать записки с поддержкой, мрачные и искренние, как будто они только что узнали, что у меня серьезная болезнь. Марти Несбитт и Эрик Уитакер обсуждали возможность прилететь, чтобы пообщаться и посмотреть игру в мяч — "мальчишеский вечер", говорили они, просто чтобы отвлечь меня от мыслей. Мама Кей, приехавшая навестить меня, выразила искреннее удивление тем, как хорошо я выгляжу вживую.

"А чего ты ожидала?" поддразнила я, потянувшись вниз, чтобы крепко обнять ее. "Ты думала, что у меня будет сыпь на лице? Что мои волосы будут выпадать?"

"О, прекрати", — сказала она, игриво ударив меня по руке. Она откинулась назад и посмотрела на меня так же, как Валери, ища признаки. "Наверное, я просто подумала, что ты выглядишь более уставшей. Ты достаточно ешь?"