Земля обетованная...

Разноголосый шум доносился из кофейни, расположенной по соседству с билетной кассой автобусной концессии: под узкой полосой замызганного брезентового тента, за тесно расставленными круглыми столиками неумолчно галдели посетители. Между столиками, ловко лавируя с высоко поднятыми подносами, сновали официанты в коротких, когда-то белых куртках, на ходу выкрикивали заказы на кухню:

— Один кофе двойной!

— Два раза кофе по-турецки!

— Три бокала чистой…

С раннего утра и до поздней ночи здесь звонко шлепали шашками. Вокруг игроков толпились любители поглазеть, позубоскалить, а то и поспорить, делая ставку на того или иного игрока, темпераментно комментируя, горячась и ссорясь. Перед броском костяных кубиков «болельщики» игры «шешь-бешь»[126] на мгновение замирали, смолкал смех, азартный спор. И тут же непрочную тишину вновь разрывал оглушительный взрыв восторженных криков, проклятий и ругани.

Дважды в день, утром и перед вечером, в эту суету и гвалт врывались звонкие голоса мальчишек-газетчиков. С их появлением в кофейне с новой силой разгорались суды-пересуды, обсуждение всякого рода событий и особенно, разумеется, войны в Европе. Очередной сенсацией, о которой Хаим узнал из выкриков газетчиков, было соглашение руководителей арабов с сионистской верхушкой о прекращении распрей и оказании помощи англичанам в войне против стран оси.

Хаим вспомнил все, что за короткое время службы у Симона Соломонзона ему довелось услышать и узнать об «истинных целях и намерениях главарей «Акционс-Комитета», о средствах, к которым те прибегали для достижения своих целей. Поразмыслив, он пришел к выводу, что заключенное сионистами соглашение — очередная афера. Но сказать об этом грузчикам не осмелился. Ему стало стыдно смотреть в глаза этим доверчивым людям, и он потихоньку вышел из толпы. Шофер, возившийся около автобуса, подозвал его и попросил помочь поднять тяжелое запасное колесо на крышу, а потом неожиданно предложил работать с ним в качестве помощника.

— Но жалованья никакого… Только чаевые. Попадаются иногда жирные, бывают и тощие… Неплохо перепадает и от перевозки и доставки писем… Так как, пойдешь?

15

Автобус, на котором Хаим Волдитер стал работать помощником шофера, был переоборудован из обыкновенного грузовика марки «Рео». Кузов, сбитый из крепкого алеппского дерева и обшитый жестью, вмещал лишь двадцать пассажиров.

Обязанности Хаима были не мудреные, но и не легкие: тщательно уложить багаж на огороженной металлической крыше автобуса, перевязать его так, чтобы веревка не портила чемоданы, и, главное, отвечать за сохранность багажа. А это было сопряжено с немалым риском. Предшественник Хаима поплатился жизнью за свою беспечность. Намаявшись за день, он в последнем ночном рейсе задремал, лежа, как всегда, на крыше. Вблизи Иерусалима, перед крутым подъемом с резким поворотом у большого ущелья, шофер убавил скорость. На это и рассчитывали притаившиеся за каменными валунами у обочины дороги налетчики. Один из них на ходу ухватился за лесенку на задней стенке кузова, вскарабкался на крышу автобуса и вместе с чемоданами сбросил сонного помощника шофера. После этого лесенку установили сбоку кузова автобуса.

Всякий раз, когда по завершении рейса Хаиму приходилось протягивать руку за чаевыми, он краснел и терялся. Бывали случаи, когда его щедро вознаграждали, но чаще пассажиры пользовались его нерасторопностью и «забывали» отблагодарить за сохранность багажа и за услугу.

Среди носильщиков, постоянно околачивающихся на стоянках автобуса, у Хаима теперь появилось много доброжелателей, стремившихся всячески задобрить его. Некоторые из них предлагали делиться с ним своим заработком, лишь бы он отдавал им предпочтение при раздаче багажа с крыши автобуса. Но Хаим наотрез отказывался от дележа заработка носильщиков. Не принимал он и угощения. Одни были ему за это искренне благодарны, другие считали его чудаком.

Хаим старательно мыл кузов машины, подметал, сбрызгивал для прохлады пол салона, часто заливал воду в протекавший радиатор и наполнял водой запасную банку. Особенно досаждали ему проколы покрышек. Имелся, конечно, запасной скат. И не один. Без них автобус не выезжал в рейс. Но все они были изрядно изношены, и после очередной смены колеса приходилось тотчас же готовить другое, запасное, насаживать с необычайным трудом стальное кольцо на упругие «гудьяровские» борта покрышки; трудоемкой и изматывающей процедурой было накачивание шин.

Хозяин автобуса, которого Хаим видел лишь однажды, не торопился с покупкой новых покрышек. Он требовал загружать машину пассажирами до отказа, устанавливая в проходе между сиденьями раскладные стульчики. При этом он неизменно ворчливо напоминал о баснословно высокой стоимости резины фирмы «Гудьяр», причитал, будто едва сводит концы с концами, не зная, кому прежде платить деньги: за пользование дорогой, шоферу жалованье или налог казне за содержание автобуса. Так выходило, что на покрышки и камеры денег не оставалось…