Земля обетованная. Пронзительная история об эмиграции еврейской девушки из России в Америку в начале XX века

До того, как книги вошли в мою жизнь, я любила наблюдать за звёздами и мечтать. Когда мне дали книги, я набросилась на них, как обжора набрасывается на мясо после периода вынужденного голодания. Я жила, уткнувшись носом в книгу, и не замечала смены дня и ночи. Но теперь, с появлением в моей жизни Джорджа Вашингтона и Американской революции, я снова начала мечтать. Я бродила по пустырю после школы, вместо того, чтобы бежать домой читать. Я забиралась на изгородь, держа под мышкой забытую любимую книгу, и смотрела вдаль на изрезанный жёлтыми полосами февральский закат, и далеко за его пределы. Я больше не была центральной фигурой своих грёз, сухие ветки в переулке трещали под поступью героев.

Что еще может Америка дать ребенку? Ах, гораздо больше! Когда я читала о том, как патриоты планировали Революцию, женщины отдавали своих сыновей на верную гибель в бою, герои вели к победе, а ликующий народ заложил основу Республики, я постепенно поняла, что стоит за словами «моя страна». Люди, которые мечтают о благородных вещах и вместе добиваются своих целей, которые бросают вызов своим угнетателям и отдают жизнь друг за друга – все они создали мою страну. Это не было чем-то, что я понимала, я не могла пойти домой и рассказать об этом Фриде, как я рассказывала ей о том, что узнавала в школе. Но я знала, что можно сказать «моя страна» и почувствовать её, как чувствуешь «Бога» или «себя». Ощутив это однажды, я поняла, что ни моя учительница, ни мои одноклассники, ни мисс Диллингхэм, ни даже сам Джордж Вашингтон не были более значимыми, чем я, когда они говорили «моя страна». Ведь страна была для всех граждан, а я и была гражданкой. И когда мы вставали, чтобы спеть песню «Америка»*, я выкрикивала слова изо всех сил. Я со всей серьёзностью провозглашала миру свою любовь к своей новой родине.

«Люблю леса твои,
И скалы, и ручьи».

Бостонская бухта, Кресент-Бич, Челси-сквер – всё это было священной землёй для меня. По мере приближения дня, когда в школе должны были проводиться мероприятия в честь Дня рождения Джорджа Вашингтона, по коридорам в любое время дня разносились патриотические песни, и я, будучи образцом внимательной ученицы, тем не менее не раз отвлекалась от урока, прислушиваясь через закрытые двери к тому, как соседние классы репетировали «Знамя, усыпанное звёздами»*. И если двери открывались, в класс врывался торжественный хор:

«Это звёздный наш флаг!
И он будет всегда
Там, где дом храбрецов,
Где свободных страна».

У меня по спине мурашки бегали от удовольствия, и я чуть не падала в обморок из-за необходимости подавлять свой восторг.