Земля плоская. Генеалогия ложной идеи

Причин, объясняющих успех легенды о плоской Земле и, если смотреть шире, о Церкви и/или средневековье, темных и закрытых для любого научного знания, много, и они, разумеется, не всегда видны на поверхности: это триумф позитивизма, историография, культивировавшая любовь к великим личностям, эпичные повествования и впечатляющие образы вместо заботы о подлинности источников, это борьба с клерикализмом, становление молодой Республики (во Франции), прославление ренессансной идеи и излишнее доверие к гуманистам, которые первыми назвали средневековье варварской эпохой «готов», – по выражению Рабле, – а также столкновения внутри христианства со времен Реформации, чью роль и формы, которые она приняла на американской земле, нельзя не принимать в расчет. К этому, безусловно, следует добавить невнимательное прочтение, путаницу в вопросах сферичности и подвижности Земли, – ведь первый из них понять было проще, чем второй, – нечеткость знаний, только усугубляющую проблему. Как выяснилось в неформальных обсуждениях, некоторые наши коллеги, судя по их признаниям, касаются на занятиях веры в плоскую Землю в связи с документами, комментируемыми в учебниках, – в которых, заметим, за редким исключением, об этой вере больше не говорится. Преподаватели считают, что поступают правильно, дополняя учебник, поскольку полагают, что в нем есть пропуски. Совершенно очевидно, что нам нравится верить в этот удобный миф, оправдывающий линейный взгляд на прогресс и упрощенное изложение истории, а еще, безусловно, придающий нашему времени сладкое чувство превосходства (при том, что мало кто из наших современников способен понять хотя бы страницу средневековой философии).

Разрастающийся антиклерикализм, сопровождавший лаицизацию знания и общества, – существенный причинный фактор, особенно для XIX века, причем его, пожалуй, не только поддерживали, но и, безусловно, подготовили две другие тенденции, составившие его подоплеку. Одна из них, которой мы лишь мимоходом коснулись, состоит в том, что в XVIII веке «в Англии многие протестантские полемисты публикуют памфлеты против папства, используя образ Галилея как жупел для догматического авторитаризма»344, и это еще одно объяснение резкости суждений у американцев, ведь земля отцов-пилигримов избежала католических гонений (хотя и это – лучезарное, благодушно-упрощенное видение, против которого, например, возражает Уайт). В этом сложном контексте приписываемая Церкви вера в плоскую Землю вопреки научной очевидности – образ яркий, легко запоминающийся, дидактически эффективный и укрепляющий в своих убеждениях цивилизацию, которая полагает, что определенно достигла большего, чем предшественники.

Точно так же идеи разрыва между средневековьем и Возрождением или научной революции – это удобные ориентиры, но в то же время их значимость невелика. Можно с полным основанием подчеркнуть, что если в XIV веке в Италии, а чуть позднее во всей остальной Европе просвещенная публика недвусмысленно заявила, что порывает со средневековьем, и стала использовать термин «возрождение» и его синонимы (rinascità, rinascenza, restaurazione или risorgimento на итальянском, renaissance, restitution или restauration на французском, а главное – renovatio и restitutio на латыни), то в начале XIX века то же слово возрождение (Rinascimento на итальянском) получило прописную букву и обозначает уже не интеллектуальное направление («столь отрадное и желанное возрождение» изящной словесности, как у Пьера Белона в «Наблюдениях за многими необычными вещами» 1553 года), а эпоху, отличительная черта которой – противостояние средневековью, загнанному в сумрак345. Если проследить появление термина «Возрождение» (Ренессанс) в литературе (скажем, в электронных книгах на платформе Google) с помощью приложения Ngram Viewer, то будет отчетливо видно, что он входит в употребление около 1830 года с частотой, быстро растущей на протяжении XIX и XX веков. А ведь если говорить о литературной и научной областях, – в 1828 году в Лондоне и в Нью-Йорке выходит труд Ирвинга о Колумбе, а в 1836 году – «Критический очерк» Гумбольдта. Существует по крайней мере одно совпадение в развитии понятия «Возрождение» в его современной форме и версии о средневековье, напрочь забывшем научные достижения греков, – при том, что в более ранних сочинениях она не встречалась.