Земля под копытами

— Боюсь, что и жинка не сразу поймет крайнюю необходимость для высшего авторитета…

— А жинку надо соответственно воспитать, чтоб понимала… — говорю.

Не успел он деньги с книжки снять, а Сластиониха уже про все проведала, в селе так. Прибежала. А Йоська чек на шапку выбивает.

— Опомнись, муженек, куры засмеют, это ведь какую надо голову иметь для такой шапки.

— Дуреха ты! — отвечает он. — Для высшего авторитета эта шапка!

— Да разве авторитет шапка дает, Йося?! Главное, что под шапкой!

— Отстало мыслишь на данных этапах. И не Йося я теперь, да еще на людях, а Йосип Македонович!

Шапку нахлобучил — и к зеркалу. То подойдет, то отойдет, как аист по болоту выступает, и щеки — арбузиками. Мы с продавцами на прилавок легли от смеху и рукава халатов жуем: ну, гриб грибом Сластион в шапке этой!

Зато и отблагодарил он меня. В бутылку из-под «Пшеничной» самогона налил и два яйца вареных на стол выставил. Я чарку опрокинул, думал — казенка, а оно огнем как ошпарит… Кинулся к ведру с водой — наверное, полное и выхлебал. Шепчу ему:

— Что ж ты, чертова душа, не предупредил: самогонки мне нельзя, у меня от нее нутро болит.

Он зенки вылупил:

— Где ж я тебе государственной наберусь после таких трат на свой авторитет? А эта горит как порох!

— Да гори она синим огнем и твой авторитет вместе с ней!..

Со Сластионом я с той поры больше не знался.

16

Ой, дай им бог столько добра и богатства, людям нашим, сколько они про меня сплетничают! Послушаешь — так вроде любовь нашу со Сластионом хоть в кино показывай. А покажи, как оно на деле было, — живот надорвешь со смеху. Никому правды я не рассказывала, но тут расскажу, ничего не утаю.

Ничего у нас с Йоськой не было, кроме «здравствуй», аж пока его начальником не сделали. Бегу этой как-то с фермы, а он и подзывает:

— Зайди-ка на минутку в кабинет.

А про кабинет его, что в складе устроен, мне уже люди все уши прожужжали, но я не была там ни разу. А тут еще участок мы взяли, строиться надумали, доски для дома и все такое нужно, а кто поможет, кроме Сластиона? Вхожу. Йоська — за мной, двери закрыл и замком внутренним: щелк, щелк.

— Что ж это вы, Йосип Македонович, — говорю ему, — замыкаетесь?

— Чтоб никто не мешал, надо нам с тобой решить вопрос исключительно личного порядка.

— Так я его решила давным-давно: десятый год живу с мужем.

А он одной рукой обнял меня, другой соломинку с груди снимает и говорит вроде бы шутейно:

— Да какая уж там у вас жизнь, ежели мужик у тебя невзрачный да тощий, как жердь!

— Лишь бы душа взрачная! — отвечаю.

— Душа душой, а тело — тоже важный фактор семейной жизни.

Я от Сластиона освободилась, оглядела, какой он гладкий да холеный за последние месяцы стал, и пузцо — будто торбу с салом подвесил, засмеялась и говорю:

— Нешто не знаете, Йосип Македонович, что добрый петух жирным не бывает?!

А я такая, острое слово у меня не задержится. С любым все хи-хи да ха-ха. На сцене в клубе, когда роль играю, плечом как поведу да брови дугой выгну — весь зал хохочет. Муж, бывало, сердился, — люди, говорит, подумают, что ты и в жизни легкая. Люди, отвечаю, знают, какая в жизни, работу мою всем видать, а тебе лучше, что ли, было бы, ежели б я как мымра какая ходила?

Как сказала я про жирного петуха, Сластион насупился, отступил, сел за стол и меня пригласил супротив сесть.

— Вот какой вопрос, — говорит, — надо нам с тобой решить. Ты знаешь, что я в гору пошел, вращаюсь теперь в высших колхозных сферах. А что я за начальник, ежели до сих пор коханки[28] не имею? Народ подумает, что авторитет у меня неполноценный. В уме перебрал я многих и остановился на твоей кандидатуре, потому что ты мне подходишь по всем объективным данным: и анкета чистая, и передовая свинарка, и с лица приятная плюс фигура, и годами моложе, и детей нет…

Не скажи он про детей, все бы и обошлось: я б засмеялась, повернулась и пошла себе. На людях я веселая, все смешки да шуточки, а как зайду в свою пустую хату, а мужа с работы нету, — слезами умываюсь: почему деточек нам не судилось? Словами своими про детей он по живому ковырнул. Сердце так и застонало, слезы выступили, а сама усмехаюсь:

— А как это, коханка, Йосип Македонович?

— Ну, я разъясню смысл вопроса популярно: коханка, или любовница, — это добавочная женщина. Как, скажем, у вас на ферме добавочный рацион для рекордисток.

Я задумалась на минутку и говорю:

— Уж если вам, Йосип Македонович, такому уважаемому в селе человеку, нужна добавка…

— Ты меня неправильно понимаешь. Добавка мне не нужна, просто должность требует!

— А какие мои обязанности?

— Обязанностей никаких, не думай, все исключительно для людских глаз. Разве что на курорт когда вместе поедем, если две путевки в одно место выпадут…

— Ну, ежели только для людских глаз, то я не согласна! — Глазами на Сластиона стреляю, а сама думаю: я тебя отблагодарю за поганый твой язык, ишь, детьми меня укорил. — Разговоров не оберешься, а удовольствия никакого.