Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

Но если мы предположим, что эти будущие исследователи обладают высоким уровнем технологического развития, поскольку они способны совершать межзвездные путешествия, возможно, они сумеют классифицировать различные организмы по молекулярным признакам с помощью детального биохимического анализа. А затем научатся идентифицировать их по уникальным особенностям ДНК: когда-то ДНК была признана ключевой молекулой, отвечающей за распространение жизни на планете. Эти биохимические особенности затем можно использовать для выделения групп родственных организмов и определения связей между ними. По крайней мере, часть данного процесса можно будет автоматизировать, подобно нынешнему генетическому типированию. Это значительно ускорит изучение земной жизни.

Палеонтологам не так повезло. Им приходится иметь дело с множеством фрагментарных форм, отпечатков, минеральных слепков и оттисков, часто сдавленных или смятых весом вышележащих слоев либо тектоническими движениями. Изредка наличествуют ткани найденного животного или растения, но чаще всего они не сохраняются. Если они есть, то почти всегда тем или иным образом изменены. Целиком организм не сохраняется никогда (почти полные экземпляры обнаруживают редко). Зачастую может уцелеть лишь столь малая часть организма, как, например, пыльца растения или зуб акулы. Для того чтобы просто отыскать фоссилии, может потребоваться просеивание тонн породы и обследование огромных площадей обнажений. Это медленная, плохо поддающаяся автоматизации работа. Современный палеонтолог, несмотря на множество сверкающих новеньких устройств вроде компьютерных томографов и электронных микроскопов, по сути, применяет в своей работе те же методы, что и его викторианские предшественники, только с большей тщательностью и вниманием к деталям, поскольку ныне требуется проводить гораздо более тонкие различия.

Распознавание фоссилии — это обычное сравнение форм. Тут важно умение собирать многомерные пазлы: те, в которых детали невозможно идеально подогнать друг к другу. Также необходима избирательная долговременная память, способность запоминать формы, переходя от одной головоломки к другой, даже если временной промежуток между их решением составляет десять и более лет. Компьютеры до сих пор не слишком хорошо справлялись с этим, в то время как человеческие мозг и зрение, пользуясь сведениями, почерпнутыми в огромных, до дыр зачитанных палеонтологических монографиях, продемонстрировали поразительную эффективность.

Инопланетный ученый, только что попавший в этот мир чудес, может для начала стать энциклопедистом, специалистом широкого профиля, как геологи XVIII и XIX столетий, такие как Александр Гумбольдт, Карл Фердинанд Рёмер и сам Чарльз Дарвин. Однако эта задача с каждым годом, по мере того как описывается все больше окаменелостей и публикуется все больше монографий, усложняется. Поэтому, если человек не располагает неограниченным временем и огромными вычислительными способностями, ему придется специализироваться, работать только с той или иной группой объектов. Это непрекращающаяся работа, даже в сравнении с изучением живых организмов.

Итак, ученые классифицировали и каталогизировали объекты, зафиксированные в горной породе. Что дальше? Что ж, их, как и слои, нужно привести в порядок. Принципы этого упорядочивания несложны и применимы на любой твердой планете. Однако в исследованиях на Земле можно достичь неизмеримо больших результатов, чем на соседних планетах. Новому колонизаторскому, аналитическому интеллекту, вероятно, проще всего будет начать с настоящего, а затем обратиться к прошлому, все дальше углубляясь в него.

Современные пляжи и морское дно зачастую бывают усеяны раковинами мертвых моллюсков. Если слегка копнуть в подобных местах, похожие раковины, как правило, обнаруживаются и в неглубоко погребенных слоях отложений. Их может оказаться меньше, чем на поверхности, потому что покрывающие их несколько сантиметров отложений кишат существами, которые способны подкрепляться даже акульими зубами или раковинами из карбоната кальция. Тем не менее это — непосредственная и убедительная связь между настоящим и недавним прошлым. Прокопав или пробурив дно моря или озера немного глубже, на метры, затем десятки, сотни метров, можно найти еще более глубокие слои; чем ниже слой, тем он древнее, и многие из них до сих пор заключают в себе ископаемые остатки. Уходя все глубже и глубже в физическом смысле, мы все дальше углубляемся в прошлое.