Земля после нас: Что расскажут камни о наследии человека?

Затем были протестированы возможности этого показателя как беспрецедентно точных часов геологического времени: астрономический сигнал, относящийся все к той же эпохе Ледникового периода, был непосредственно сопоставлен с радиоизотопным датированием, что обеспечило еще большую точность. Измерения климатических изменений из кернов морских глубоководных скважин были просто наложены на рассчитанные астрономические ритмы прецессии, наклона оси и эксцентриситета земной орбиты. Они идеально совпали. Однако не до конца подтвердились оценки возраста глубоководных глин, полученные в результате радиоизотопного датирования. Расхождение составляло всего несколько процентов, но выявлялось постоянно. Где же истина? Были исследованы новые океанские керны. Астрономические ритмы продемонстрировали более убедительную согласованность, и победа осталась за орбитальным хронометром. Его разрешающая способность на узких временных интервалах поражала воображение: события, отстоящие от нас на 1 миллион лет, могли быть скоррелированы с погрешностью всего в 5 000 лет, увеличив точность измерений в 10 с лишним раз.

Так, значит, радиоизотопное датирование и окаменелости стали не нужны? Вовсе нет, ведь штрих-коды Миланковича сами по себе научно вполне усваиваемы. Эта ритмическая схема слишком однообразна, чтобы можно было использовать ее в отрыве от остальных методов, и очень легко пропустить несколько ее ритмов в пределах отдельной последовательности слоев (например, если часть осадочной последовательности, накопившейся на морском дне, была смыта подводным оползнем). Но в плотном взаимодействии с окаменелостями и распадающимися атомами астрономические штрих-коды показывают себя с наилучшей стороны. Так что последние несколько лет наблюдалась настоящая гонка вниз по геологической колонке с целью извлечения ненарушенного астрономического сигнала из все более древних пород.

Но как далеко в прошлое может проникнуть этот хронометр? Здесь мы сталкиваемся с пределами математических вычислений. Движение планет с их бесконечным гравитационным взаимодействиям, по большому счету, можно назвать хаотичным. Реконструировать основные аспекты взаимовлияния орбиты и вращения вокруг оси можно лишь в пределах последних 30 миллионов лет. Единственное спасение, позволяющее сигналу проявляться на гораздо более длинном временном интервале, — орбитальный резонанс, возникающий при движении планет. Такие резонансы переключаются с одного орбитального периода на другой с длительными повторными интервалами и таким образом формируют более медленные и выраженные ритмы. В частности, в летописи горных пород должен быть заметен 400-тысячелетний ритм в цикле изменения эксцентриситета орбиты, и он может быть использован для уточнения циклов Миланковича в интервале до 100 миллионов лет назад и более.

При считывании астрономических сигналов столь давних времен возникает еще одна проблема. Тридцать миллионов лет назад существовали довольно крупные покровные ледники, способные влиять на кислородно-изотопный сигнал в океане и вырабатывавшие настолько четкие сигналы, что их можно было фиксировать в отложениях. Но еще раньше, в парниковом мире юрского и мелового периодов, потепление охватило весь земной шар, и льда стало мало или не стало вообще, а следовательно, у сигналов циклов Миланковича не было очевидной возможности проявиться.

И все же они проявляются. В составе слоев мелового периода, возраст которых насчитывает около 100 миллионов лет, часто встречаются ритмично расположенные горизонты. Еще в 1895 году на редкость прозорливый американский геолог Гроув Карл Гилберт[15] предположил, что каждый горизонт образовался в результате колебаний оси вращения Земли, которые, как он утверждал, каким-то образом повлияли на климат и уровень моря, изменив тип породы, сформировавшейся на морском дне в меловое время. Идеи Гилберта оставались непопулярными на протяжении почти столетия, пока царил всеобщий скептицизм в отношении механизмов вроде описанных Миланковичем.

Однако современные исследователи, такие как Эндрю Гейл[16], изучают и интерпретируют ритмы в меловых слоях во многом так же, как Гилберт столетие назад, только ныне — с надлежащей математической строгостью, которая позволяет четко, а не гипотетически, выявлять закономерности Миланковича. Нет ничего проще получения данных из горных пород. Делаете фотографии толщи меловых пород и анализируете взаимоотношения темного и светлого — собственно, оно является показателем содержания ила в каждом слое. Есть и более сложный момент: математический анализ этих ритмов, позволяющий узнать, насколько они соответствуют циклам Миланковича.