Земля русская

Сегодня нельзя представить маленький древний райгород без музея. А по музею безошибочно можно говорить о характере горожан, о их любви к своему городу, ибо сколько ни будь в городе энтузиастов, без массовой заинтересованности в «сохранении истории» музея не создашь.

В первые послевоенные годы я встретил в Себеже худощавого, чуть сутуловатого, в сильных очках человека, показавшего моим ребятам первый в их жизни музей. Ребята, в основном дети погибших партизан, подрастая, проявляли острый интерес к недавним событиям. Их интерес был закономерен: они хотели найти следы своих отцов. Человеком, приоткрывшим моим ребятам мужественные и трагические страницы войны в Себежском крае, был Константин Михайлович Громов. Они вместе с учителем Сивицким открыли в крохотном домике первый музей. Не берусь перечислять в точности тогдашние экспонаты, помню, что осмотрели мы их за полчаса. Но время шло, и скоро в домике стало не повернуться, под музей отдали просторное двухэтажное здание, а года два назад приехал я в Себеж, захожу в музей — и в этом здании уже тесновато. Себежский музей, один из лучших краеведческих в области, нельзя представить без Константина Михайловича, «биография» музея — это без малого сорок лет жизни директора. Вся жизнь — в поиске! По многогранности и напряженности исследовательской работы деятельность таких краеведов, как Громов, сродни деятельности ученых. Да они в сущности и есть ученые, только без званий и дипломов. Мы, журналисты и писатели, щедро пользуемся их разысканиями и исследованиями, когда пишем очерки по истории края, и за это — наша бесконечная благодарность им.

Древние наши города обладают удивительной силой: они привораживают, и если ты пожил в котором-нибудь год-два — уже считаешь городок своей родиной, тебя неудержимо тянет приезжать сюда еще и еще. Что за свойство таксе? Приедешь, походишь улицами, посидишь где-нибудь в чахлом скверике, наглядишься на неспешную, без сутолоки жизнь — и словно зарядишься чем-то живительным. Я не раз сравнивал свое состояние после поездок в большой город и в маленький райцентр: из большого возвращаешься утомленным, перенасыщенным информацией, из малого едешь с чувством отдохновения и тягой к размышлению. Эти чудо-городки не оставляют душу пустой, вот в чем дело, они наполняют ее чем-то таким, чего недостает нам в суматошной нашей жизни. Словно бы какое-то очищение души происходит. Словно бы кто-то невидимый и умелый выгребает накопившийся в ней шлак, очищает хранящееся там нечто вечное и нетленное, и оно возгорается пламенем ярким и чистым. Я думаю, привораживающая и счищающая сила маленьких древних городов есть не что иное, как витающий в них дух нашей матери-Руси. Все в них истинно русское: и поставленные вкривь и вкось, так, что сразу угадаешь натуру хозяина, избы на окраинах, и невысыхающие лужи на базарных площадях, и обшарпанные церкви со сбитыми набекрень куполами, и дорожная толчея в чайных, и завиральная удаль подвыпивших мужиков, и беспричинная — душу отвести — перебранка громкоголосых молодух, и ароматы цветущих лугов, приносимые на улицы полуденными ветрами, и озерные туманы, моющие по ночам асфальтовые площади. И в самом жителе наших городков — все истинно русское: радушие и хлебосольство, приветливость и отзывчивость, открытость и неназойливость. Бьется в голубых очах его, вся нараспашку, русская душа, смеется и плачет, грустит и ликует. Тут тебя не оставят ночевать на улице — заходи в любую дверь, голоден — накормят, вымок под дождем — обсушат, настыл на морозе — обогреют, пусто в кармане — дадут на дорогу. Тут знают всех и всё. Не проживешь тайком да тишком, а попробуешь — припечатают прозванием — век не отмоешься. Но уж если уважение заслужил — каждый при встрече шапку снимет. Что и говорить, славный тут народ, от таких людей с пустой душой не уедешь.

* * *

От людей мы научаемся добру. От живых.

У павших учимся мужеству.

Павшим поставлены памятники. Всякие: насыпные курганы, мемориалы из камня и стали, скромные обелиски, скульптурные группы, портреты на мраморе… Памятники стоят на городских площадях и в открытом поле. Нельзя представить нашу землю без памятников.

Над полями царствует покой, только ветры с тихим шелестом шлифуют грани обелисков. По весне у подножий расцветают цветы, осенью ткут багряные ковры березы и клены. К обелискам приходят люди, подолгу стоят с обнаженными головами. Здесь мы встречаемся с вечным и нетленным, и взор наш становится яснее и помыслы — светлыми и высокими.

Памятники учат нас мужественному служению Отчизне, долгу перед землей и людьми — деяниям святым и бессмертным.

МАЛКИНСКАЯ ВЫСОТА

Солнце ударилось о стеклянные стены автовокзала, раздробилось и тысячами осколков засверкало на омытой ночным дождем площади.

Подошла «двойка». В автобусе в этот час свободно, дорогой можно многое рассмотреть и запомнить. Маршрут идет от Великих Лук на восток, к Малкинской высоте, месту подвига Матвея Кузьмина.