Земля русская

«При раскопках Себежских курганов ученые обнаружили древнюю керамику, черепки глиняной утвари, костяные долотца, тесла, пращу… Во время раскопок городища близ деревни Ульяновщина найдены остатки двух горнов. Из груды шлака были извлечены железные кольца, браслеты, булавки. Сырьем древним мастерам служили болотные железные руды… Находки свидетельствуют о том, что человек селился здесь еще со времен каменного века — неолита».

Рать за ратью, словно ветер озерную волну, гнали века на нашу землю, и как Вороний камень на Чудском озере, который, по преданию, поднимался из воды неодолимой преградой перед очередным нашествием, вставали наши далекие предки, оратаи и воины, на защиту своих городов и весей. А «избиша и погнаша поганых», снова брались за топор и орало, подсекали леса, пускали палы и сеяли жито. Возводили крепости, ставили церкви и монастыри, искали на стругах да лодьях по рекам торговые пути в море Варяжское, и в море Студеное, и в море Греческое. И отправляясь в чужедальние земли, писали наказы женам своим на бересте, а в монастырских кельях на дорогом пергаменте седые старцы размышляли, «откуда есть пошла земля русская».

«…А с того старого Синодика 7061 года списывал Николаевский священник той же церкви Гавриил Петров, сын Юрьев лета 7206, в 21 день. А списывал своею рукой для ведома впредь идущим людям».

«Для ведома впредь идущим…» Это уж прямо для нас. Чтобы помнили и передавали эстафету дальше. Иногда, увлекшись делами, мы на какое-то время забываем прошлое, но скоро спохватываемся, что с укороченной памятью жить как-то неуютно, вроде бы даже сиро, и тогда пытливые умы снова обращаются к летописям, хроникам, сказаниям, раскапывают курганы и городища, ощупывают стены соборов — расшифровывают, разгадывают, реставрируют и повествуют нам о деяниях предков. И словно бы глаза у нас открываются на мир, словно бы тверже стоим на ногах, словно бы вливаются в нас живительные соки земли. И думаешь: нет, нельзя без памяти! В лихие годины мы вспоминаем мужей ратных, в мирное время — зодчих и равняемся на них, стараясь не посрамить земли русской. Так и идет история…

Многое и навсегда стерли с лика городов наших нашествия иноземцев, а последнее, фашистское, вообще оставило одни руины. Редко-редко где уцелели храм или каменная коробка старинного дома, стены монастыря или торговые ряды, и мы, собравшись теперь с силами, восстанавливаем, «как было», чтобы хоть в малой малости сохранить представление о лице города. Архитектурное своеобразие они, конечно, потеряли, застройка шла безлико однообразно, ну уж тут, как говорится, по одежке протягивали ножки. Поэтому Великие Луки, скажем, похожи на Ржев, а Ржев на Старую Руссу, а последняя на Остров: улицы послевоенных кирпичных двухэтажек чередуются с кварталами и микрорайонами панельных пятиэтажных корпусов, с кое-где вписанными вертикалями в девять этажей. Отличает города разве что ландшафт. Тем ценнее кажутся нам сейчас нетронутые или в малой степени тронутые войной города, такие, как Торопец, Осташков, Старица, Кашин, Боровичи, Бежецк… Одни застраиваются быстрее, другие медленнее, но новое строительство идет повсеместно, и, надо сказать, не везде находятся такие архитектурные решения, которые удачно сочетали бы новое со старым. А некоторые «объекты», представляющие собой каменные кубы без крыш, но с обилием стекла, — кинотеатры, магазины, ателье, — врываясь в центры городов, прямо-таки в глаза бьют своей неуместностью. Короче говоря, уважения и большей бережности заслуживают наши древние городки.