Земля русская

Райком партии есть своего рода аккумулятор, вбирающий в себя «заряды» инициативы «низов» и посылающий их «наверх». Когда этих «зарядов» набирается достаточно и они обнаруживают какую-то закономерность, явно обозначают явление, тогда райком, изучив и обобщив, облекает выводы в документ (докладную записку, план-предложение, ходатайство) и направляет в областные органы. Увы, не всегда и не так скоро там, в области, вслушиваются в деловые предложения райкома.

Так что же в итоге: винить или не винить председателя, директора, агронома, инженера — всех тех, кто каждодневно руководит хозяйством, в том, что уровень производства падает, что капитальные вложения не дают скорой отдачи, в том, что нечерноземная деревня все еще не двинулась в гору? Зная людей многие годы, работая с ними бок о бок, я не решусь сказать: виноваты. Это будет противно совести. Я готов поклониться таким хозяевам, как Васягин, Васильев, Чупров, Букашкин. И в то же время хочу повторить: есть и их доля вины. Она — в некотором успокоении, в умалении принципиальности, в недостаточной напористости, в соглашении с мыслью, что обстоятельства сильнее нас. Да, сложная проблема стоит перед древним псковским краем, но разве знал он легкие? Были и посложнее, и все на нашей памяти, на наших плечах. Посильна и эта.

ВЫПУСКНЫЕ ЭКЗАМЕНЫ

В районе проходил слет выпускников сельских школ, четвертый по счету. Все было, как заведено в таких случаях: доклад, речи, приветствия пионеров, вручение путевок под оркестр… Речи, написанные, похоже, под присмотром учителей, читали по бумажкам, звучали они излишне возвышенно, но ребятам было простительно: событие все-таки большое, не переход из класса в класс, а вступление в жизнь. Настораживала не заданность мероприятия — так, наверно, и должно быть, — а то обстоятельство, что доклад и речи звучали на один мотив: оставайтесь в деревне  р а б о т а т ь. Звали на работу. И лозунг со сцены трубил: «Хвала рукам, что пахнут хлебом!»

В перерыве слета зашел у нас с Прокошенко разговор.

— Неужели нужда  т о л ь к о  в руках?

Он понял с полуслова.

— Думал об этом. Поворот надо делать, да. Необходимость назрела. Но… Не готовы мы сейчас, на этом слете, сказать ребятам: становитесь бойцами! В общих словах, конечно, можно, но лучше — конкретно. Чего хотим от ребят? В каком направлении править их энергию? А главное — учить борьбе…

В Великолукском районе работа по так называемой профориентации поставлена великолепно. Достаточно сказать, что за последние четыре года пошли работать в сельское хозяйство 1850 выпускников школ, что 37 процентов сельских тружеников составляет молодежь. Великолукская деревня не только «омолодилась», но и численно выросла по населению на 5 процентов. Тут забыто слово «отток». Это результат длительной, почти двадцатилетней, целеустремленной и интересной работы по воспитанию у молодежи любви к своему краю, к своей деревне. Я рассказывал об этом в статьях и очерках, повторяться нет надобности. Но жизнь не стоит на месте, и того, что на протяжении двадцати лет было хорошо и всех удовлетворяло, сегодня уже недостаточно.

Стараясь удержать молодые силы в деревне, не допустить миграцию до опасного рубежа, за которым неизбежно последует падение производства, мы принимали меры к улучшению одной стороны жизни — производственной; машинами облегчали труд. Потом обратились к бытовой стороне, поняв, что работнику нужен и дом хороший, и заработок, и харч, и наряд. Потом — к социально-культурной: стали строить детсады, столовые, клубы, дороги, школы. Но все еще оставалась в некотором забвении сторона  д у х о в н а я. Считалось, что с ней можно повременить, особого беспокойства она не причиняла, нравственные устои деревни казались крепкими, веками деревня стояла на добросовестности, трудолюбии, дружности, терпеливости… Да в конце концов, и не бездействовали ведь, работа общественных организаций тому материальному уровню соответствовала.

За душу идет незримый, нескончаемый и бескомпромиссный поединок двух миров, в котором благодушие нам категорически противопоказано.

Вспоминаю не очень давний случай. Поехали мы с товарищем в командировку от газеты под Калязин на Волге. И вот входим в деревню, разыскиваем бригадира, садимся на лавочку и начинаем расспрашивать. А лавочка как раз напротив церкви, а в церкви служба идет. Бригадир, воевавший в артиллерии, и, как все бывшие артиллеристы, немного глуховатый, чего-то не расслышал и говорит невпопад:

— Поп у нас новый, отец Валентин. Молодой, а ушлый. Доярку от нас отвоевал. Ребенка окрестила — из партии исключили. Не желаете взглянуть?

Мы сказали: желаем. Вошли в церковь. И правда: поп молодой, старательный. Прихожан — семеро старушек, а он службу ведет прямо-таки вдохновенно. Послушали и просим бригадира:

— Нельзя ли побеседовать?

Бригадир смеется:

— Счас устрою… вудиенцию.