Земля русская

Мне кажется, беда нашей «деревенской» публицистики в поверхностности изучения жизненных явлений и прямолинейности предлагаемых решений. Потакая нетерпеливому читателю, жаждущему от писателя ответа, что же делать, мы торопимся, схватываем лежащие на поверхности факты и, не шибко владея диалектическим методом исследования, рождаем скороспелки, вроде только что рассмотренного «переливания крови». Между тем жизнь все усложняется и «прямых» решений становится все меньше, пожалуй, их уж и не осталось.

В самом деле, ну как решать эту проблему: капиталовложения нарастают, а уровень производства снижается; дельные люди руководят хозяйством, а успехов нет, и надо спрашивать с них со всей строгостью. Где лежит ответ и как его найти? В предыдущих очерках мы рассмотрели некоторые сложности современного сельского производства. Хозяйственные кадры и руководители района отлично их видят, понимают и правильно оценивают. Они говорят об этом прямо и принципиально, вносят предложения, но, как мы убедились, не все в их власти решить. Возьмем вопрос о направлении мелиоративных работ. Какое из двух признать сегодня главным: осушать отдельные массивы или остановить наступление леса? Закрытый дренаж или культуртехника? Это ведь коренной вопрос хозяйствования. Практики настаивают на неотложности, возрождения старопахотных земель, теоретически доказывают необходимость капитального переустройства. Жизнь отвечает фактами: в Локнянском районе за последние годы капитально переустроено, то есть осушено закрытым дренажем, шесть тысяч га, за это же время выпало из оборота десять тысяч га старопахотных земель.

Повторяю, спор идет о первоочередности, о задаче сегодняшней. Причем обе стороны руководствуются расчетом: вложения направлять туда, где скорее получим отдачу. Есть ли единственный ответ? Нет. В одном месте нужен первый вариант, в другом — второй. «Красный пахарь», о котором говорилось выше, не может рассчитывать на коренное улучшение своих угодий по меньшей мере в течение десяти лет. За это время он окончательно «сядет», земли его зарастут лесом, нечем будет кормить скот. Таких хозяйств, нуждающихся в экстренном восстановлении старой пашни, абсолютное большинство. Значит, правы практики: сегодня для великолукской земли эта задача — наиглавнейшая. Но высокие мелиоративные конторы (я уже называл цифры) урезают району план культуртехнических работ, то есть не признают правоты хозяйственников.

Другой пример: строительство хозяйственным способом. Потребность нашей деревни в жилищном, социально-культурном, производственном строительстве так велика, что подрядные организации не справляются и с половиной заказов, и приходится строить собственными силами, то есть хозспособом. Но этот «способ» упорно не признается планирующими органами и не обеспечивается материалами. Хозяйственники вынуждены ловчить, выкручиваться, потому что их, что называется, поджимает, и они менее всего заботятся о моральных последствиях своих производственных мер. А задача-то двуединая: и производство подыми, и душу человеческую не искриви.

Подобных столкновений сферы хозяйственного руководства и сферы управленческой в условиях усложняющегося производства становится все больше. В среде практиков уже появился термин «непробиваемость». Чрезвычайно много усилий приходится прилагать руководителям хозяйств и района, чтобы убедить то или иное ведомство в жизненной правоте своих предложений. И будь ты самым стойким и упорным, но приходит время — опускаются руки, появляется апатия и нет-нет да возникнет мыслишка: «А что, мне больше всех надо?» И тогда — вроде и руководит человек делом, а на поверку только присутствует при деле. Не волнует оно его, не тревожит. А то и того хуже: возьмется приукрашивать, создавать видимость благополучия. Так появляются недойные коровы ради поголовья, засеянные «для плана», но ничего не родившие гектары, смонтированное методом «отпроцентовки» оборудование и т. д., и т. д.