Земля теней

Генри выпил не менее половины бокала портвейна, прежде чем ответил:

– Да, я знаю. Она вышла за вашего арендатора, Сэмюэла Рока. Говорят, он диссентер…. Странный человек. Я этого не понимаю.

– Не понимаете? А я вот думаю, что могу ее понять. Это хорошая партия для мисс Хейст, хотя я не совсем ее одобряю и не знаю подробностей. Однако моего совета никто и не спрашивал. Надеюсь, их брак будет счастливым.

– Я тоже! – мрачно откликнулся Генри. – Мистер Левинджер, я хотел поговорить с вами об… имущественных отношениях. Что мне делать? Настало время предпринять какие-то шаги, вероятно…

– Мне кажется, Грейвз, – задумчиво откликнулся мистер Левинджер, – что мои действия во многом зависят от ваших. Вы знаете, что я имею в виду.

– Да, мистер Левинджер. Скажите – вы все еще хотите, чтобы я сделал предложение вашей дочери? Простите уж меня за такую прямоту…

– Это всегда было моим искренним желанием, и я не вижу причин менять свое мнение.

– Но уверены ли вы, что это и ее желание? Мне кажется, в последнее время она была несколько холодна со мной… наверное, вполне справедливо! – голос Генри звучал немного нервно. – Естественно, мне не хотелось бы получить отказ… Знаете, я, кажется, очень плохо осведомлен о женском характере… как и о многих других вещах.

– К этому открытию пришли многие из нас, Грейвз, и я, разумеется, не могу гарантировать вам успех… хотя и думаю, что вы его добьетесь.

– Еще один вопрос, мистер Левинджер. Эмма владеет значительным состоянием: могу ли я, обедневший и разоренный, просить ее стать моей женой? Не подумает ли она – вполне резонно – что я делаю это по определенным мотивам…

– О, на этот счет можете не волноваться, Грейвз. Как отец этой девушки, я уверяю вас, что вы дадите ей не меньше, чем она вам. Я никогда не скрывал, что я, в каком-то смысле, человек с весьма темным прошлым. Все мои глупости я совершил много лет назад, это правда, я никогда не попадал в тиски правосудия – и все же мои поступки вынудили меня сменить имя и начать жизнь заново. Если вы женитесь на моей дочери и пожелаете узнать мое настоящее имя – я, разумеется, назову его вам, хотя и буду вынужден сначала воззвать к вашему благородству и просить не настаивать на этом праве… я покончил с прошлым, самая мысль о котором мне ненавистна, и не хочу вновь бередить старые раны. Возможно, вы удовольствуетесь знанием того, что я происхожу из прекрасного древнего рода и до того, как попасть… в неприятности, служил в армии и сделал неплохую карьеру. Скажем, ранение я получил в битве при Альме[13].

– Я никогда не стану заставлять вас говорить то, чего вы говорить не хотите, мистер Левинджер.

– Это так похоже на вас, Грейвз! – с явным облегчением ответил старик. – Однако сам факт, что я упоминаю об этом сейчас, демонстрирует то, что я имел в виду, говоря, что Эмма получит от этого брака не меньше, а то и больше выгод, чем вы, ибо в противном случае опасность неминуемых слухов о былом позоре ее отца давила бы на нее всю жизнь, хоть она и уродилась характером в свою кроткую мать… Я надеюсь на ваш успех и молюсь за него, дружище! Увы! Дни мои сочтены, сердце беспокоит меня все чаще, и доктора предупредили, что я могу умереть в любой момент, и потому я искренне желаю, чтобы моя дочь, которую я люблю больше всего на свете, была благополучно устроена, пока я еще жив.

– Что ж, мистер Левинджер, – просто сказал Генри, – я буду просить ее руки завтра, если это возможно, однако от меня результат зависит мало. Я хотел бы быть более достойным Эммы Левинджер.

– Я рад это слышать. Да благословит вас Господь и да ускорит он ваши действия, мой дорогой Грейвз! Я надеюсь, что даже после моего ухода, что бы вы ни узнали обо мне, вы все равно помянете меня добрым словом. Помните, что я был человеком, которого Природа одарила злосчастным даром – страстями необузданной силы, и ни мое происхождение, ни мое образование, ни обстоятельства моей жизни в молодости не помогли мне управлять ими.

– Не мне судить вас или кого-либо другого, – сказал Генри. – Я оставлю это право тем, кто без греха.

На этом их беседа подошла к концу.

Той ночью Генри разбудили шаги в коридоре. На краткий миг он подумал о грабителях и хотел встать – но шаги стихли, и он, повернувшись на другой бок, снова заснул. Наутро он узнал, что мистер Левинджер пережил ночью очередной сердечный приступ, довольно серьезный и даже угрожавший его жизни. Лекарства оказались под рукой, и опасность миновала, однако Эмма всю ночь дежурила возле постели отца, чтобы не оставлять его без присмотра.

– Смерть подошла совсем близко, Эмма! – прошептал мистер Левинджер. – С полминуты я думал, что это уже конец…

– Все позади, дорогой отец!

– Да, но надолго ли? Однажды приступ повторится, и я уже не смогу вернуться…

– Прошу вас, не говорите так!