Земное притяжение любви. Сборник

– Долго же ты собирался, – мягко упрекнул меня Владимир.—Теперь не потребуются ни коса, ни серп. Односельчане исходили все окрестности в радиусе нескольких километров и вдоволь запаслись грибами. Но коль уж настроился, то совершим поход, авось повезет.

По истоптанным коровами, козами и овцами тропам по пожухлой сухой траве мы удалились от села километров на два, то, опускаясь в балки, то поднимаясь на возвышенности холмов, откуда селение предстало, как на ладони. Виднелась плантация лаванды и голубая чаша пруда в низине, через холмы вдаль уходили мачты ЛЭП клубились дымки от костров. Владимир первым обнаружил гриб.

–Как его называют? – озадачил я аборигена, но он проявил смекалку и ответил. – Это ни лисички, маслята или опята, но коль в степи растет, значит, степной гриб. Суть не в названии, а том, что он съедобный, вкусный, как в маринованном, так в жареном виде и в грибном супе.

Чуть позже мне удалось выяснить, что грибы называют однобочки, так как часто попадаются похожие на один лепесток, растущий их грибницы, хотя есть и классической формы. Мимо по накатанным колеям дороги проехал микроавтобус. Остановился в полукилометре на склоне холма.

–Горожане за грибами пожаловали, – сообщил Владимир. – Видно не слишком искушенные, поехали наобум Лазаря, авось повезет.

Сказал, словно нагадал. Из микроавтобуса высыпало с десяток человек. Мужчины, женщины, дети с корзинами и пакетами и разбрелись по склонам. Но, видимо, не повезло или не хватило терпения охотиться за редкими грибами. Спустя полчаса они погрузились в «Газель» и отправились дальше в поисках богатых грибных мест, недавно исхоженных местными аборигенами.

В том, что они, как и «мышата» неприметны, я убедился воочию. Поверхность степи, устланная сухим разнотравьем, обильно усыпана мелкими камешками, круглыми и плоскими, подобными гравию. И непросто приземистую плоскую шляпку гриба светлого, темно-коричневого или кремнистого цвета отличить от камешков. Несколько раз я тянулся рукою к шляпке гриба, а натыкался на плоский камешек. А в сухом травостое распугивал юрких ящериц. Благодаря опыту аборигена, знающему грибные места, нам удалось за три часа собрать около пяти килограммов степных грибов. Много преодолели километров, но прогулка с азартом охотников, без устали и с пользой удалась.

Русский писатель Сергей Аксаков, автор сказки «Аленький цветочек» и других прекрасных произведений, отмечал: «Смиренная охота – брать грибы». И столь же тонкий ценитель природы Владимир Солоухин называл это занятие «Третьей охотой», то есть после первой – охоты на дичь и второй – рыбной ловли, посвятив одноименный очерк, с описанием грибов, в основном растущих в среднерусской полосе. О крымских степных грибах, конечно, в очерке я не нашел сведений. Однако яркость впечатлений от тихой или третьей охоты сохранилась надолго.

Л И Р И К А

Моя любовь

Мой край, родимый у меня в груди,

Он словно книга или детства память,

И от любви мне этой не уйти,

Пусть годы разрушают даже камень.

Но не подвластна времени любовь.

Она уводит в детство тихой стежкой,

Где небо, словно полог голубой,

Который приоткрыл я осторожно.

В моей душе опять родной простор,

И я бегу по золотой пшенице,

А вдалеке, на гранях Крымских гор

Заря малиной спелою струится.

А с неба тихо падают дожди,

Как зеркала блестят на солнце лужи.

Нет, не прожить мне без такой любви,

Как воину в атаке без оружия!

Смородина

Черные гроздья ягод,

Словно на ветках бусы.

Губы в накрапах ярких,

Чутки к медовому вкусу.

Солнце палит нещадно,

С листьев стекая соком,

А на душе отрадно

Под синевой высокой.

Ягоды рву в лукошко,

Солнце беру с собою.

Манит в кустарник стежка,

Тонко звеня росою.

И говорит мне лето:

«Мед мой попробуй сладкий».

Пью я с зеленых веток

Черные капли ягод.

Так вот, устав с дороги,

Вместо вина и хлеба,

Лакомясь свежим соком,

Вспомнишь родное небо.

Отчий дом

Старый дом мой ласкают ветры,

А на крыше танцуют ливни,

Только вижу я в окнах светлых

Облик матери с детства милый.

Не темно в моей комнатушке,

Мать ее наполняет светом.

И огня золотые стружки

Шелестят мне о чем-то спетом.

Да, я здесь начинал дорогу,

Распахнулось широкое поле.

От родного я шел порога

И звучали стихи по воле.

Старый дом мой под черепицей,

Что горит, как пламя рассвета,

Пусть заря над тобой струится

Самым чистым и добрым светом.

Все дороги приводят к дому,

Память лечит от грусти сердце.

Дом мой старый, до слез знакомый,

Дай мне в окна твои вглядеться.

Прощание с детством

Детство прошло, как поезд,

В синий туман окунулось.

Детство живая повесть,

И продолженье юность.

Снова степные стежки

К солнцу меня уводят,

А на цветах сережки

Светятся при восходе.

В ярких лучах гранятся

Брызгами теплых радуг.

Я не могу расстаться

С этой простой отрадой.

С этой моей любовью,

Ясною словно память.

Пляшет над старой кровлей

Листьев осенних пламя.

Детство прошло, умчалось,

Юность пришла в шинели,

Сердце мое крепчало

В белом огне метелей.

Встал, поклонился краю,

Где отзвенело детство,

И сохранила память

Нежные песни сердца.

Яблоня

Сердцу помнится юность

Тихий сад над рекой.

Снова песня вернулась