Земное притяжение любви. Сборник

Ныне на дальнем косогоре я вижу трактор. Заглубив лемеха плуга, движется на рубеже черного и желтого. Натужно рычит мотор, но сквозь его гул я неожиданно слышу запоздалую песню незнакомой птицы. В своей головокружительной высоте она тоскует о золотом жнивье, от которого исходили свет и тепло.

Эта песнь грустной нотой тревожит сердце, и я смотрю в ту сторону, откуда скоро-скоро поплывет журавлиный клин.

У этих гордых, неутомимых птиц своя извечная незримая дорога в голубом поднебесье, и она им, наверное, мила так же, как мне, эта полевая, которая уводит от родного дома и возвращает к нему.

ЦВЕТЫ ПОД ДОЖДЕМ

В палисаднике, под выходящими на улицу окнами моего дома, полыхают цветы: розовые, белые и фиолетовые астры, горделивые пунцово-пурпурные георгины и белоснежные хризантемы. Они стремятся до поры холодных дождей и колючих ветров отдать все силы цветению, а потом светло и торжественно угаснуть. Лишь хризантема крепка и бодра, ей дарована жизнь до самых заморозков.

Печальна и прекрасна участь у цветов – дарить нам радость , грусть очарованья, свидания и улыбки милых глаз. Некоторые из цветов уже завяли и уснули до весны, другие с желтою пыльцою роняют лепестки. Все лето они изнывали от жары, но были спасены благодаря заботливым рукам человека, а нынче с утра – пасмурно.

С запада на кошачьих лапах приблизился дождь и забарабанил по крышам домов, стеклам окон, зашелестел листьями. И непонятно было: то ли это запели голубые струны дождя, то ли зашептали, склонившись друг к другу разноцветными головками, повеселевшие цветы. Они яркими лепестками, словно губами, тянули струи дождя и влажно поблескивали. И в унисон им родились стихи:

Ходит дождь по цветам голубой,

Навевая мне грусть о прекрасном.

Будто вновь возвратилась любовь,

О которой мечтал не напрасно …

А цветы о чем-то таинственно переговаривались, пойманные в тугие сети последнего, еще немного теплого дождя.

КРАСНОЕ ЛЕТО

Утром на село наползал сизо-белыми облаками туман. Он гнездился в оврагах и лощинах, прятался в яблоневом саду, омывая пыль с желто-багряной листвы. А во второй половине дня с загустевшего неба сорвался мелкий, словно просеянный через решето дождь. Собираясь на крыше, вода по жестяному желобу стекала в деревянную, опоясанную металлическими обручами бочку.

Весь урожай с огорода собран. Лишь в оставшихся капустных листьях большими каплями ртутью перекатывается под порывами ветра прозрачная вода. Всю неделю дождило, а потом небо вдруг посветлело и установилась солнечная погода.

Осень умерила свой пыл, и наступила недолгая, но очаровательная пора, которую в народе называют красным или бабьим летом.

Жаркое солнце за день подсушило землю, выпило всю воду из капустных листьев. Поплыли по легкому ветерку, словно шелковые нити, размотанные из коконов тутового шелкопряда, тонкие паутинки.

Деревья, кусты, облаченные в багряно-парчовый наряд, приготовились к своему последнему торжеству. Бабье лето – пора свадеб. Одна за другой движутся по селу разукрашенные лентами и кольцами машины. А потом до утра не смолкают песни и гармонь зазывает гостей.

– Счастливой вам жизни, любовь да совет. Горько!– звучит за свадебными столами.Отшумит и отгорит золотом и багрянцем бабье лето, и вновь после короткого антракта нагрянет осень с белыми туманами и частыми дождями. И в память о золотом листопаде ветер приклеит к стеклу окна багряный кленовый лист.

ЛЕСНОЕ ОЗЕРО

Собирал в Старокрымском лесу, близ Грушевки, темно – вишневые ягоды кизила в плетеную корзинку и набрел на тихое озеро. Блеснула между стволов деревьев серебряная водная гладь, повеяло прохладой. И сразу спала усталость, веселее приблизился к воде, расступились деревья и кустарники. Перед взором предстало зеркало. Со всех сторон со склонов к нему спускались багряно-желтые деревья. Я несколько минут стоял на месте, околдованный неожиданной красотой, и в сердце зазвучал мотив:

Лесное озеро – осколок неба синий,

Застыл в оправе листьев золотой.

Нет уголка светлее и красивей,

Чем Крым благословенный и родной.

Ветер щедро набросал охапки листьев к берегам, и они заскользили по глади маленькими смолисто-золотыми корабликами осенней флотилии. Я присел на нагретый лучами, покрытый у самой воды изумрудной прозеленью камень .

Огляделся. Вокруг было необычайно тихо. Не обнаружил даже следов от костров, которые, после себя обычно оставляют туристы, лишь узенькая тропка уходила в глубину леса.

Набрал горсть кизила и погрузил его в воду. Когда поднимал, одна ягода рубиновым камешком скатилась с ладони и медленно опустилась на дно. Пусть она станет монеткой – залогом возвращения к озеру, очаровавшему меня своей красотой.

В ПАНТИКАПЕЕ