Земное притяжение любви. Сборник

В жаркий полдень, чтобы сократить путь, я пошел по тропинке через седловину Митридатской гряды. Эту петляющую среди выжженной лучами солнца травы, с давних пор облюбовали и другие пешеходы. Она поднимается верх и, перевалив через хребет выводит на улицу Чернышевского. С левой стороны расположено уютное тенистое урочище, а с правой – за живыми изгородями из колючих кустов шиповника, ежевики с красными и черными ягодами – дачные участки. Ныне на их зеленом фоне, словно на огромном мольберте волшебница осень уже старательно разводит акварели, в которых преобладают золотые, багряные и бурые краски.

Вдруг в пяти метрах от тропинки, где тоже когда-то существовал участок, теперь заброшенный с деревьями грецкого ореха, вишен, айвы и миндаля, мое внимание привлекла высокая, метров пяти яблоня. И замер от неожиданности – с ветвей дерева свисали гроздья мелких, но покрупнее, чем у смородины и паслена, ягод.

«Неужто местный самородок, мичуринец-селекционер, объявился и привил виноградные почки к подвоям яблони? – подумал я.– Однако не слышал, чтобы подобный эксперимент существовал на практике».

Подошел поближе и только тогда заметил в нескольких сантиметра над землей толстую виноградную лозу. У самого ствола яблони она взметнулась вверх и оплела ее ветви своими руками– лозами, достигнув верхушки. Но самое удивительное: как виноградный черенок, посаженный в двух метрах от яблони, безошибочно выбрал направление роста к ближайшему от него дереву?

Ведь айва, грецкий орех и вишня находятся от наго в трех-пяти метрах. Но лоза изначально избрала самый короткий путь по каким-то неведомым признакам. Возможно, обладая сенсорными способностями, чувствительные усики находят опору и по ней устремляются к солнцу. Не случайно виноград с древних времен называют солнечной ягодой, лозы которой, затеняя беседки и террасы в парках и палисадниках, оплетая балконы и лоджии, забираются до последних этажей высотных зданий.

Наверняка, несостоявшийся дачник планировал установить шпалеру для лозы, но по неизвестным мне причинам этого не произошло и поэтому функции надежной опоры приходится выполнять яблоне.

Оказавшись без хозяйского ухода: обрезки, чеканки и подвязки, лоза одичала, а ягоды обмельчали. Даже сложно определить сорт, но больше похоже на Кокур. Сверкают пронизанные лучами грозди, отливаясь зеленовато-янтарным блеском. Они, словно самоцветы-подвески большой люстры под синим сводом осеннего неба. Не то, что лисице из известной басни, но и человеку нелегко без стремянки дотянуться до соблазнительных ягод. Только благодаря своему росту, я подпрыгнул и сорвал одну гроздь. На моей ладони ягоды засветились, словно фосфорящиеся бусы.

Конечно, тот виноград, янтарно-золотистый, изумрудный, розовый, черный и иссиня-фиолетовый, таких сортов, как Чауш, Мускат гамбургский, Изабелла или Саперави, имеет более привлекательный товарный вид, чем этот давно лишенный заботы рук человека. Но по вкусовым качествам, вобрав в себя силу земли и энергию солнца, он не уступает этим сортам. В этом я убедился, отведав сочные сладкие ягоды.

А вот на яблоне, несмотря на то, что в нынешнем году выдался богатый урожая на ранние семечковые, обилия плодов я не увидел. Лишь на самой ее верхушке красной звездой светилось одинокое яблоко.

Долго ему придется, особенно, когда осыплется листва, привлекать взоры пешеходов. До того момента, когда холодный ветер не собьет своим резким порывом. Возможно, яблоня, давшая приют виноградным лозам, ради этого пожертвовала своим урожаем, но зато обрела роскошный наряд из сверкающих тысячами бусинок гроздей. Пусть путник, идущий по тропинке, утолит жажду виноградным соком, и поблагодарит садовода и яблоню, ставшую надежной опорой для лозы. Царит благодатная, щедрая на дары пора золотого бабьего лета.

ФАЗАН В УРОЧИЩЕ

С утра рыбалка на каменистом берегу залива, что в районе Бочарки, не заладилась. Оно и не удивительно, ведь нынче немало охотников не только на красную рыбу, кефаль и пиленгаса, но и на бычка. Если бы еще промышляли, как рыболовы-любители спиннингами и удочками, а то ведь тралами, сетями и драгами тонны живого серебра выгребают со дна Азовского моря и его заливов.

Рыбацкая удача от меня и приятеля Сергея с шестилетним сынишкой Мишей, явно отвернулась. К тому же со стороны крепости Еникале и пролива задул резкий норд-ост. Набежавшие крутые волны выбрасывали на камни зеленовато-бурые плети водорослей и разбивались на мириады сверкающих в ярких лучах осеннего солнца брызг. Бычки, если и водились на мелководье, то спрятались под камни в ожидании тихой погоды. Мы собрали удочки и, миновав старый полуразрушенный дождями и ветрами грот, поднялись по козьей тропке на холмы, кое-где со стороны залива обрушенные оползнями.

По узкой тропинке, с левой стороны которой блистало море в белых гребешках, накатывающихся бочками волн, направились к темнеющему массиву сосново-дубового бора. Справа шелестела на ветру нетронутая косой высокая сухая трава, среди которой редкими островками догорали цветы: желтые, синие и фиолетовые…