Земные наши заботы

Движимый этой благороднейшей заботой, он отыскал в природе диалектические

законы и на их основе разработал систему земледелия, при которой растения

сами «работают» над улучшением плодородия используемых человеком земель.

Именно Мальцев явился творцом новой земледельческой истории нашей державы.

А мы говорим: он предложил «не пахать». Приняв эту систему, мало кто

обратил внимание на научную основу — на философию земледелия. А ведь именно

знание объективной диалектики и позволило ему «вывести теорию и практику из

длительного застоя», как о том в один голос говорили четверть века назад.

Об ученом, о его месте в науке, мы часто судим по тому, сколько было у

него учеников, последователей, какую школу он создал. Это ученики напоминают

нам о нем, возвеличивая и дело, и имя ученого, потому что и они, ученики,

получают отраженную славу и от дела, и от имени.

Мальцев не в институте, не в окружении ученых создавал свое учение, а на

колхозном поле, поэтому ни учеников у него нет, ни школы. У него есть

хорошие последователи, которые смело пошли по дороге, проложенной Мальцевым.

Но они, как говорится, и сами с усами. Они, приезжавшие к нему поучиться,

теперь заявляют: «Смешно и досадно, когда в печати утверждают, что мы

повторяем разработки Терентия Мальцева». Думается, не на пользу такие

заявления, такое отречение и забвение того, что сделано Мальцевым во славу

науки нашей и отечества.

Виноваты и мы, писатели, журналисты, кинематографисты. Мы видим в его

жизни пример нравственного служения долгу, земле и призванию. Мы наш идеал в

нем видим. Он — совесть народа нашего. Одно в наших рассказах плохо — не

ученый у нас выступает, а только много повидавший на своем веку хлебороб,

которому конечно же есть что сказать молодежи.

Да, он хлебороб, но и ученый, ученый со славным именем. Он живет не

одними интересами науки. Его, великого российского земледельца, волнует и

нравственная сторона нашего бытия.

Вспоминается мне один разговор, случившийся после посещения сельского

клуба, где «показывали себя» пьяные парни. Признаться, я бы не обратил на

них никакого внимания (где их нет, пьяных), если бы не увидел, как изменился

в лице Терентий Семенович. Наверно, вид чертей не поразил бы так верующего,

как пьянь эта подействовала на Мальцева. Только что он увлеченно говорил о

законах природы, к познанию которых человечество всегда стремилось и будет

стремиться. И вдруг словно споткнулся, сник — пьяных увидел. Они, окончившие

десять классов и имея все возможности тренировать ум свой, ядом его убивают.

— Жалко мне все же тупоголовых людей этих, — признался Мальцев, когда

домой к нему мы вернулись.— Зачем, спрашивается, их десять лет в школе

учили? Так, если не спохватятся вовремя, и свою жизнь впустую проживут,

ничего доброго не сделав, и чужую заедят.

Сказав это, он подошел к книжному шкафу, снял с полки книгу.

— Сейчас прочитаю вам одно хорошее высказывание Энгельса... Вот,

послушайте: «Общественные силы, подобно силам природы, действуют слепо,

насильственно, разрушительно, пока мы не познали их и не считаемся с ними.

Но раз мы познали их, поняли их действие, направление и влияние, то только

от нас самих зависит подчинять их все более и более нашей воле и с их

помощью достигать наших целей».

— Так вот, — продолжал Мальцев, — когда земледелец действует так, будто

никаких естественных сил природы не существует, когда не считается с ее

законами, то он расплачивается за это не только недобором урожая, но еще и

урон природе наносит, нарушает экологическое равновесие, что оборачивается

многими бедами, порой непредсказуемыми. Наверное, то же самое и в обществе?

Думаю, не надо бы нам делать вид, будто все идет хорошо. Да и нельзя не

считаться с теми явлениями, которые все ощутимее беспокоят общество, а не

только нас с вами. Уклоняться от прямого ответа и действия — значит

позволять этим явлениям разрастаться. Сами посудите: бурьян, сорняк в поле

вреден, но он не делает наши культурные растения сорняком. А всякая дрянь и

пьянь в человеческом обществе может делать такой же дрянью и пьянью вполне

хороших людей. И, к сожалению, делает...

Так что, могу подтвердить, нравственная сторона нашего бытия волнует

Мальцева все сильнее. Волнует, потому что он знает: даже идеальная система

земледелия не даст желаемого эффекта, если исполнять замысел будет пьяный

тракторист.

Все это так, но упускаем мы часто, не говорим, что именно он продвинул

науку вперед, а значит, и человечество. Он, будучи свободным от заученных

догм, проник пытливым взором в таинство сотворения почвы и ее плодородия, в

те процессы, знание которых делает человека еще сильнее. Не силой сильного,