Зеркала

— Мой сын никогда не скажет тебе правду, — слова Парсиваля дель Эйве отозвались чувством, что внутри меня, где-то в районе солнечного сплетения, где в минуты радости появляется ощущение тепла, плещутся холодные воды потусторонней реки. — Я вижу, что ты честная девочка и хорошая, такие не предают. Иногда не предают даже в ущерб себе. Иначе я бы не стал помогать тебе больше, чем того требуют обстоятельства. Но все, что я делаю, я делаю для него, — Парсиваль кивнул на дверь, за которой скрылся Кондор. — Еще раз. Он не скажет тебе правду, потому что для него это будет… признанием в слабости, что ли? Но у Хранителей есть один секрет. Если ты умрешь, — его голос стал тихим, и острые когти страха вцепились мне в плечи, вызывая озноб. — Если ты умрешь, милая, Юлиана ждет нечто страшнее смерти. Поэтому в твоих интересах не подставляться и быть тише воды и ниже травы. А я за этим прослежу. Ты меня поняла?

Я кивнула, не в силах говорить.

— Не слышу.

— Да… милорд…

— Вот и хорошо, — Парсиваль перестал быть пугающе-строгим.

Что-то теперь сошлось, а что-то наоборот, перестало сходиться. Страх сковывал мысли, но мне все-таки удалось выловить одну их них, и я посмотрела на Парсиваля широко распахнутыми глазами, понимая, что задать вопрос хочется — но боязно.

— Спрашивай уже, — устало вздохнул Парсиваль.

— Почему бы тогда не запереть меня в башне… И других тоже? — хриплым шепотом спросила я и облизнула пересохшие губы. Очень хотелось пить. — Держать в безопасности и под присмотром, не выпуская наружу.

— А ты сама как думаешь? — он вдруг встал со своего ректорского места, чтобы налить мне чай, остатки, правда. Я взяла в руки теплую кружку. Мой мозг истерически пытался найти какое-то разумное обоснование, но почему-то все варианты сейчас казались мне крайне глупыми. Или милосердными. Или глупыми и милосердными. Но я решилась.

— Чтобы никто не решил из этой самой башни выпрыгнуть? — предположила я. Парсиваль так и остался стоять сбоку от стола, слегка присев на его край. Образ серьезного и сурового господина ректора пошатнулся. — Или потому что инка, — я вспомнила кое-что, произнесенное при мне, — еще одна сильная фигура на политической арене? — которой очень даже легко управлять, если так подумать.

— Почти верно, — кивнул Парсиваль. — Добавь к этому еще интерес жрецов Богини. Ты с ними пока не сталкивалась, но скоро вам придется познакомиться. И потом, тебе не кажется, что при всем том скепсисе, с которым мой сын относится к некой ауре избранности, которой окружена ты и тебе подобные, ссориться с Богиней — это не совсем верный ход?

Я кивнула.

— Только вот вероятность твоей гибели в разы выше, чем у тех, кто был до тебя. Работа с магией — опасная практика. А все то, что происходит вокруг тебя, делает ее еще опаснее. С теми, — он кивнул головой в сторону, намекая на прошлое, — все решалось парой амулетов от ядов и простейшим контролем за тем, с кем леди общается и кому перешла дорогу. К счастью, ни одна леди умирать не планировала, — он криво усмехнулся. — Только наслаждаться жизнью и иллюзией власти.

Дверь открылась, отчего я едва не опрокинула остатки чая на себя, и в кабинет вошел бедняга Тео, какой-то слишком нервный на вид. В руках у него была черная папка с бумагами и пара не слишком толстых книг. На корешках блеснуло золотое тиснение букв, но разглядеть, что там было написано, я не смогла. Кондор шагнул в кабинет следом и встал у двери, скрестив руки на груди. Тео положил книги на край стола и, с едва скрываемым любопытством и каким-то оттенком раздражения зыркнув на меня, вышел, молчаливо поклонившись Кондору. Было в этом поклоне что-то если не неприязненное, то как минимум неловкое. Не удивлюсь, если злая птица больно его клюнула.

— Зачем ты его вообще держишь? — Кондор подошел к столу, взял верхнюю книгу и, наскоро пролистав ее, протянул мне, раскрытую на конкретной странице. — Читай отсюда и еще три страницы, только внимательно читай, — сказал маг, садясь в кресло. — И не вслух. Я знаю это наизусть.

Язык, на котором пишут законы и официальные письма, сух и полон кривой иносказательности, даже если его используют в ином мире, чтобы поведать о магии — точнее, о тех формальностях и правилах, в рамках которых протекает официальная жизнь некой магической академии. От неожиданности я моргнула, не сразу поняв, с чем столкнулась, но через минуту уже переключилась.

В конце концов, недаром я потратила лучшие годы своей жизни, готовясь переводить с этого вот языка на язык обыденности.

Зажав палец между страницами, я открыла титульный лист. Как я и догадалась, это было что-то вроде основного регламента, точнее, оно называлось "Уложение" и касалось порядка зачисления в академию разных категорий… граждан?

Магов, дурочка.

Кондор открыл книгу на главе, посвященной неофитам, таким же, как я, но на всякий случай я решила заглянуть в оглавление.

— Не доверяет, ты смотри…