Зеркала

Снег сделал брусчатку скользкой, а опустевший в этот час широкий двор — совершенно белым. Ни цепочки следов, кроме нашей, ни пятнышка проталины, только черные деревья, черное кружево ограды и серый мрамор. Я обернулась, придерживая капюшон пальцами. На отдалении здание Академии казалось возвышенно-величественным и не мрачным, но строгим. Оно стояло полукругом: два крыла с галереями, высокая башня, зеленоватый купол которой был увенчан шпилем, а на последнем ярусе в огромных окнах отражалось небо.

— Это не единственный корпус, — Кондор сделал едва заметный жест рукой — и на моих удивленных глазах ворота с легким скрипом раскрылись, выпуская нас. — Есть еще четыре, немного других и для другого предназначенных. Но этот — главный.

— А расположены они, случайно, не пентаграммой? — мрачно попыталась пошутить я.

— Все верно.

— Однако, — растерянно ответила я и не менее удивленно пронаблюдала, как ворота закрываются, как тонкие металлические полосы на пересечении перекладин приходят в движение и переплетаются в затейливый узел, по-змеиному переползая с одной половины врат на другую. Ничегошечки себе!

— Есть ли у леди какие-либо пожелания к маршруту нашей прогулки? — прежде, чем я опомнилась, Кондор успел совершенно по-хозяйски взять меня под ручку. — Если замерзнешь — говори, — мягко добавил он. Я заметила, что морок снова поменял цвет его глаз. — Любые вопросы. Ну, почти.

— Хорошо, — я цеплялась за его рукав, боясь упасть, пока мы пересекали мостик. Лед потрескался, и в провалах виднелась темная вода. Я старалась не думать о другой темной воде. — Давай начнем с самого начала. Кто такая Присцилла? Почему ты не сказал мне, что ведешь меня к своему отцу? — я сощурилась, понимая, что не могу, не имею права выдать то, что открыл мне Парсиваль. — В чем вообще ценность меня как боевой единицы, раз мне оказана такая честь, которая, по тому, что я вижу, оказывается не многим? — я не удержалась от того, чтобы добавить яда в этот вопрос. — Что за обязанности у меня появятся, если я приму предложение лорда Парсиваля? Как ты планируешь уладить проблемы с Ковеном… Да, ты не поверишь, я об этом помню! — чуть громче выпалила я, когда заметила удивление на лице Кондора.

— Проблемы с Ковеном уже улажены, — фыркнул он. — Догадаешься, как, прыткая моя?

Я вытаращилась на него.

— Ты навестил их вчера? Именно с кем-то из Ковена был неприятный разговор?

— О, нет, — он усмехнулся, довольный моей несообразительностью. Мы застыли на небольшой площади, которая расположилась сразу после спуска с моста. Вокруг были невысокие дома: серо-коричневые каменные стены, кое-где покрытые пятнами лишайника, треугольные крыши, печные трубы, окна с витражами — единственные яркие пятна здесь. Людей я пока не видела, только птиц — воробьев и галок, и, кажется, куда-то за угол убежала пестрая кошка. — Давай еще одну попытку, мелкая.

— Хорошо. Если твой отец такая важная птиц… персона, то он должен быть связан с этой вашей магической властью, и…

— Верно, — Кондор, щурясь, смотрел вдаль, видимо, пытаясь выбрать, на которую из трех узких улочек нам сейчас свернуть. — Не очень люблю такие громкие фразы, но моя семья, видишь ли, обладает определенным статусом, которые не позволяет ей держаться в стороне от… назовем это управлением, — он кивнул в сторону улицы, уходившей влево, а потом резко поворачивающей куда-то вбок. — Мой дядя, он… скажем так, он младше моего отца, но его родовая ветка выше нашей. В общем, он в Ковене. И я не могу сказать, что получаю большое удовольствие от нашего с ним общения. Даже если оно происходит не на официальном уровне.

— И вчера… — попыталась я.

— Нет, к счастью, мы с лордом Гилбертом дель Эйве видимся крайне редко. Но тебе предстоит с ним познакомиться, раз уж так сложилось. Он… — Кондор на минуту замолчал. — Не такой, как мой отец.

— У тебя классный отец, — вдруг вырвалось у меня. Кондор резко повернул голову в мою сторону, посмотрел с легким недоумением, но суть, кажется, уловил.

— У него есть свои недостатки, но мне сложно найти, в чем его упрекнуть. Ты ему понравилась, и значит, я в тебе не ошибся. Мой отец — прекрасный маг.

Мы вышли на перекресток, посреди которого сквозь слой снега угадывались очертания розы ветров, выложенной из камней разных оттенков. Домики вокруг стали выше и изящнее, очаровательно-старинными, со стенами и перилами, увитыми сухой лозой, и такими разными дверьми, словно бы каждый житель стремился перещеголять соседа. Люди, появившиеся в поле моего зрения, не сильно обращали на нас внимание, даже несмотря на то, что я стояла с задранной головой и приоткрытым от восторга ртом.