Зеркала

— Гилберт — тоже прекрасный маг, — продолжил Кондор. Он стоял рядом со мной, засунув руки в карманы и наблюдая за миром вокруг и за моими эмоциями. — Но карьера, порядок и респектабельность для него стоят выше магии и, как мне кажется, он часто забывает, что чародеем его делает магия, а не то место, которое он занял в обществе, — Кондор осторожно потянул меня за рукав, кивнув в сторону арки между двумя домами, за которой виднелась уходящая чуть вверх, на холм, узкая улица. — Не мне его судить. По крайней мере, не сейчас. Тебе не холодно?

Я отрицательно повертела головой. Было, конечно, прохладно, но я слишком увлеклась разговором и созерцанием, чтобы придавать этому большое значение. Замерзшие руки только в карманы сунула, пусть с точки зрения этикета это было не очень прилично. Правда, потом я вспомнила, что у меня с собой перчатки, и надела их.

— И то, что ты представил меня своему отцу, означает, что официально Ковен будет оповещен? — я дождалась согласного кивка и продолжила: — А неприятный разговор? Нет, если это личное, то я не…

— Почти личное. Вернемся к вопросу, кто такая Присцилла, — Кондор шел легко, словно бы ни скользкая от снега брусчатка, ни легкий, но ощутимый уклон улицы ему не мешали. — Если в мире есть что-то, ужаснее надоедливых девиц, особенно — из соседнего мира, — он хитро покосился на меня, — то это тетушки, рядом с которыми требуется, сохраняя доброжелательность, принимать их удушающую заботу и следить, чтобы они не вторглись в твою жизнь больше, чем следует. У тебя есть тетя?

— А? — не сразу поняла я и от рассеянности едва не проскользила в сторону. К счастью, меня успели схватить. — Спасибо. Нет, такой нет, — моя тетя не отличалась особенной теплотой и участием в жизни племянниц, но ему об этом знать не обязательно. — Но у меня была бабушка. Правда, я ее, скорее, любила…

Предательское воображение моментально нарисовало мне Кондора, который старательно делает вид, что ему не скучно в компании респектабельных леди почтенного возраста. И, возможно, их более молодых племянниц. И так же старательно уделывается чаем, потому что сил его больше нет.

Мне стоило огромного труда не захихикать в воротник.

Если маг что и заметил, то не подал виду.

— О, я тоже очень люблю свою тетю Тересию, — с легким сарказмом сказал он. — Пусть она мне не родная. Это не мешает мне с определенного возраста держать некоторую дистанцию, потому что Тересия придает каждому явлению в моей жизни, о котором узнает, значение большее, чем я сам готов ему придать, — Кондор улыбался, почти добродушно. Кажется, Тересию он действительно любил. Пусть и предпочитал любить ее на расстоянии. — Заботливые тетушки — половина беды. Тетушки, которые хотят устроить твою личную жизнь, беда куда более страшная. А Присцилла… это Присцилла. Она родная сестра Гилберта и, думаю, они настолько похожи в проявлениях своей гордыни и так отличаются в ее истоке, что именно это — основная причина их взаимной неприязни.

Навстречу нам прошло несколько человек в одежде, похожей на ту, которая была на магах в Академии: строгие линии и черный цвет, ничего лишнего. Кондор проводил их взглядом и, взяв меня за руку, нырнул в узкий просвет между двумя домами — мне пришлось идти следом за ним, потому что двое здесь не разминулись бы. Я не сразу поняла, сбегаем мы от кого-то или срезаем путь, но за домами оказалось что-то вроде смотровой площадки. Или просто внутреннего дворика, с которого открывался замечательный вид на площадь, где мы недавно были. Я положила ладони на каменную ограду, доходившую мне до пояса, не удержалась — и смяла липкий, подтаявший снег.

— Леди Присцилла, — сказал Кондор, искоса смотря на меня, — слабый маг. Точнее, ее Талант немного иначе проявляется, чем у моего отца или дяди Гилберта. Она, как ее брат, тоже придает большое значение чести и респектабельности, но не из тщеславных соображений амбициозного существа, а потому, что она — истинная леди. Такой ее воспитали. Такой она пыталась воспитать мою сестру, — он замолчал, словно бы пропустил какую-то фразу, которая логически должна была продолжить цепочку. — Я не могу упрекнуть ее в этом, как и в том, что мы с сестрой были для нее недостаточно… правильными. По некоторым причинам. Я не хочу сейчас о них говорить.

Я поджала губы, мечтая провалиться сквозь землю. Меня сейчас впускали в какой-то иной, чужой не в смысле чуждости, а в смысле принадлежности другому человеку мир, полный чужих тайн и скелетов в шкафах. И это было настолько неловко, что… пожалуй, мало что могло сравниться с этим.

— Наверное, она хорошая, — сказал Кондор куда-то в пространство. — И есть множество вещей, в которых я с ней абсолютно солидарен. Но, — он скривился, — почти каждая наша встреча заканчивается какой-то неприятностью. Иногда мне кажется, это потому, что мы с ней тоже в чем-то похожи. Буду надеяться, что сегодня все пройдет хорошо.

Я вскинула голову, перестав рассматривать снующих внизу, по площади, людей, и с тревогой посмотрела на Кондора.

— Я с ней встречусь?