Зеркала

Я пригнулась, чтобы не удариться лбом о пролезший сквозь землю корень какого-то дерева.

— Все ваши священные места выглядят так, словно люди не появляются в них десятилетиями?

— Нет, — кажется, Кондор ухмылялся. — Только те, которые по-настоящему священны. Они слишком хорошо спрятаны, чтобы каждый желающий смог найти их.

— Ты считаешь это правильным?

— А ты — нет? — он остановился у начала лестницы, уходящей вверх, широкой и пологой. — Поддерживать веру людей можно, не подпуская их к некоторым чудесам, чтобы чудеса не превратились в обыденность. А силы, которые прячутся в таких местах, не стоит тревожить напрасно…

— Сказал маг, который участвует в эксперименте, посягающем на божественное творение, — фыркнула я, поднимаясь за ним. Пришлось слегка подобрать подол, чтобы не запутаться и не оступиться.

— Я бы не сказал, что делаю это из праздного любопытства и преследую исключительно личные цели, — ответил Кондор, не оборачиваясь. — Но в чем-то ты определенно права, милая.

Снаружи все еще была ночь. Я задрала голову вверх — небо лишь самую малость посветлело, и где-то за моей спиной, за холмом, из которого мы вышли через низкую каменную арку, наверное, скоро начнется рассвет. Я сделала пару шагов вперед и застыла, держа фонарь уже обеими руками перед собой. Одно запястье ныло от усталости.

Мне было сложно сказать, где мы оказались, и, наверное, в том числе потому, что света фонарей едва хватало, чтобы выхватить из темноты очертания окрестных холмов, поросших какими-то низкими деревьями, невысокую каменную стену, словно подпирающую один из них. Мы стояли в какой-то низине, дно которой было песчаным — не то дно небольшого озера, давно уже высохшего, не то кратер от падения метеорита. Снег лежал здесь тонким слоем, и кое-где сквозь него проступали черные пятна земли.

Где-то была вода — я слышала ее и чувствовала, как от влажности пальцы, сжимающие кольцо фонаря, коченеют, несмотря на перчатки.

Если Храм Многоликой пугал меня и восхищал своей запущенной помпезностью, высоченными галереями и витражами, то это место не вызывало ничего. Волнение и страх были со мной с самого начала, но, думаю, любой бы испытывал волнение и страх, окажись он черт знает где ранним утром. Место как место. Может быть, чуть более интересное при свете дня, но сейчас, в темноте, пустое и печальное.

Кондор легонько подтолкнул меня вперед.

Он не соврал — это действительно был самый обыкновенный камень. Низкий и плоский, вросший в землю накрепко, алтарь стоял ближе к западному краю низины, рядом с той самой стеной, которая подпирала холм. Я щурилась, пытаясь разглядеть на нем хоть какие-то опознавательные знаки, украшения или следы, но нет. Не было ничего. Самый обыкновенный камень, тяжелый, серый, с наростами лишайников и небольшим углублением, в котором скопилась застывшая от холода вода.

Кондор поставил фонарь на землю, сел рядом, по привычке скрестив ноги, и снял с плеча сумку, чтобы вытащить из нее завернутую в бумагу свечу из вощины и нож.

Я же стояла напротив с растерянным видом наблюдала, как он ставит свечу на край камня, как снимает с правой руки перчатку и проводит пальцами по фитилю, отчего тот вспыхивает и загорается ровным пламенем. Очень хотелось надеяться, что не будет никаких заклинаний или пасов руками, потому что уже сейчас я начала чувствовать себя невероятной дурой.

— Ну? — Кондор сделал мне знак сесть рядом. — Не переживай, это не надолго.

Я вздрогнула и плюхнулась на землю, точно так же скрестила ноги, и поправила полы пальто и юбку, чтобы не отморозить себе ничего.

— Что я должна делать? — на всякий случай поинтересовалась я, стягивая с рук перчатки. Изо рта вырывался пар.

— То, о чем мы говорили вчера, — Кондор протянул мне уже знакомый нож — небольшой, но тяжелый, с загнутым, как коготь или серп, лезвием. — И, в принципе, больше нечего. Это не сложно, Мари. Не сложнее, чем посмотреть в твой мир.

Я замерла с ножом в руке.

— Ну и чего ты ждешь? — Кондор выставил перед собой раскрытую ладонь, очень доверительно, словно бы подманивал ребенка или кошку. — Быстрее закончим с этим — быстрее уйдем. Здесь холодно, если ты не заметила.

То ли он вообще не волновался, то ли скрывал свое волнение за этим вот равнодушием ко всему. Даже к тому, что, кажется, должно быть для него священным.

— А… — я нервно сглотнула слюну. Голос опять звучал хрипло. — И все? Никаких заклинаний или молитв?

Он тихо рассмеялся, наклонив голову вниз, чтобы скрыть улыбку.

— А они так тебе нужны, милая? — сказал он. В полумраке мне казалось, что взгляд Кондора, направленный прямо на меня, был обманчиво-ласковым — как и его тон. Я пожала плечами. — Здесь не перед кем говорить вслух и объяснять свои намерения, чтобы закрепить их словом. Кому нужно, тот и без того тебя поймет. Режь.

Последнее слово он произнес серьезно и твердо.

Его кожа была холодной, холоднее обычного, и пальцы не дрожали — в отличие от моих. Когда я неловко схватила Кондора за руку, боясь то ли того, что он ее одернет, то ли своего промаха, маг еле слышно фыркнул, видимо, насмехаясь над моей нерешительностью.