Зеркала времени (СИ)

— Мне бы это пригодилось.

— Хорошо, доставай телефон, снимай.

Это была самая лучшая речь из всех, что мне когда-либо приходилось слышать. Страстная, проникновенная. Вот уж действительно, не умел он ничего делать в пол силы. Даже обращение к самому себе он записывал так, будто это была его самая важная роль и задача.

— Скажи, когда ты будешь прыгать?

Послезавтра.

— Но эти дни ты проведёшь со мной?

— Конечно.

— И ещё…

— Да?

— Я понимаю, что знакомить с дочерью ты будешь меня того, из прошлого. Но хотя бы покажи мне ее.

Он долго изучал фото на моем телефоне.

— А ничего, что ты сейчас со мной, а не с ней?

— Все в порядке, я и с ней тоже. Точнее мой дубль.

— Это не опасно?

— Нисколько.

— Хорошо… А теперь пойдём спать? У меня голова раскалывается от информации. И, как оказалось, я могу успокоиться только обнимая тебя.

— Да, пойдём. Я так скучала по твоей постели.

— Нашей… нашей постели…

— Но завтра утром ты расскажешь, как жил без меня?

— Если в двух словах — очень плохо.

— Но я не хочу в двух словах. Я хочу знать, что с тобой происходило.

— Какое это сейчас имеет значение? -Через несколько недель эта ветвь реальности перестанет существовать…

— Несмотря на это, для меня имеет огромное значение то, как ты жил, что чувствовал…

— Хорошо, я расскажу тебе все. Или дам прочитать.

— Ты начал вести дневник?

— Да, я вёл его все эти бесконечные годы без тебя. Но это уже завтра. А сегодня, пожалуйста, обними меня…

Проснувшись утром я не сразу поняла, где нахожусь. Осознание приходило постепенно. Я в его квартире, но его нет рядом… Я резко подскочила и начала оглядываться по сторонам. Он сидел в кресле и смотрел на меня.

— Доброе утро!

— Почему ты там, а не тут?

— Мне не спалось. Это возраст. Да и я хочу запомнить каждую твою черточку, каждую родинку. Я, к стыду своему, начал уже забывать…

— Но зачем?

— У нас так мало времени.

— У нас целая жизнь!

— У вас. У тебя и меня из прошлого. А я нынешний вновь потеряю тебя уже завтра. И никто не знает, как сплетется время и пространство дальше. Быть может я нынешний исчезну, а может перейду в иное измерение без тебя. И быть может память об этих секундах будет самым ценным, что у меня останется.

— Ты увлёкся пространством вариантов?

— У меня, по сути, не было выбора. После твоего исчезновения я проштудировал всего Кастанеду, Зеланда, Крайона — надеялся, что один из них сможет мне гарантировать встречу с тобой хотя бы в следующей жизни.

— Успешно?

— Нет. Но они подарили мне надежду. И вот ты здесь…

— Быть может всё же вернёшься ко мне? Я замёрзла…

— Теперь вернусь. И не отпущу. В ближайшие сутки.

— Ты помнишь, ты обещал мне рассказать, как жил все эти годы?

— Да. Помню. И обязательно расскажу. Чуть позже. А сейчас, давай просто закроем глаза и помолчим. Как будто впереди действительно вечность.

— Молчите, молчите, прошу, не нужно слов…

***

— Вот! — и на стол передо мной легли общие тетради. 3? 4?

— Что это? — удивлённо спросила я.

— Дневники. Часть из них была опубликована в книге «Жизнь вопреки», малая часть. Остальное — слишком интимное. То, что позволено читать только одному человеку-тебе…

Я читала. Нет, не так. Я жадно глотала каждую страницу и она отзывалась внутри невыносимой болью. То, что он не мог показать окружающим, он щедро выплескивал на линованные листы. Здесь было всё: боль, злость, отрицание, осознание, принятие. Были толпы любовниц и аскетизм. Были свадьбы и разводы. Были роли, мысли, разговоры. Со мной. В пустоте. Было страшно читать первые страницы, озаглавленные: день без неё, два, неделя, месяц, год, десять лет, двадцать… Было жутко осознавать, на какие страдания я обрекла самого любимого человека. Было невыносимо знать, что все эти годы он не просто помнил обо мне, но и любил меня. Там, на периферии осознания. Что я, красной нитью, проходила через все его взлеты и падения. И в каждой женщине он искал меня… так же как я, в каждом мужчине надеялась найти его отблеск. Как и я, он понимал, что все бесполезно, но не терял надежды, за что и был вознаграждён неожиданной и ирреальной встречей. Как он мне признался — он и писать начал только потому, что не мог перенести разлуки. Что он не понимал глубину своих чувств до тех пор, пока не потерял меня. Что каждая страница дневника написана его кровью. Метафорически конечно. Или метафизически? Что он выстрадал нашу встречу. Вымолил. И именно поэтому он так быстро согласился кануть в небытие ради себя прошлого. Ах, ВиктОр, и это он предусмотрел…