Зеркальный человек

На этот раз она не станет пить шампанское в спа-салоне. Лучше умереть, чем снова возненавидеть саму себя.

Памела подумала, что надо вылить водку в раковину, но потом решила — пусть лучше бутылки стоят в шкафчике и глядят на нее, а она останется хозяйкой положения.

Памела присела к столу и позвонила Йоне. Он ответил, и Памела, сама слыша, какой у нее взвинченный голос, стала расспрашивать его, как работает полиция, помогло ли им то, что Мартин рассказал под гипнозом, и каким может быть следующий шаг.

Йона терпеливо отвечал на все вопросы и даже ни разу не попросил ее успокоиться, хотя Памела повторялась, а несколько раз ее прерывали слезы.

— Простите, что лезу, но я тут подумала о родителях Йенни Линд. В самом начале они вели поиски очень активно, они были буквально везде, а потом вдруг затихли, — сказала Памела. — Я всегда подозревала, что журналисты утратят интерес, если ничего не случится, и охладеют к делу. В общем, так и произошло, но человек ведь не перестает существовать только потому, что журналисты переключились на другие новости.

— Вы правы.

— И я подумала про тот полароидный снимок Мии. Убийца связался со мной перед самым похищением… Вы уверены, что он не связывался с родителями Йенни? Вы говорили с ними после исчезновения Мии?

Памела услышала, как комиссар поерзал на стуле.

— Они отказываются контактировать с полицией, — сказал он. — Я их понимаю, мы так и не смогли найти Йенни. А теперь ее больше нет в живых.

— А вдруг они рассказали не все? Это ведь один и тот же убийца. Вдруг он и их тоже запугивал, требовал, чтобы они не звали полицию на помощь… может, они поэтому и ушли в тень.

— Да, у меня была такая мысль, но…

— Может, им… простите, что перебиваю, но… может, им кто-то прислал по почте фотографию Йенни незадолго до ее исчезновения. А текст на обороте они не заметили, там буквы микроскопические.

— Они бросают трубку, когда мы звоним, — признался комиссар. — Не хотят иметь никаких дел с полицией.

— А что, если с ними свяжусь я? — Памела не успела даже обдумать последствий своего предложения.

— Думаю, будет то же самое.

— А вдруг… если я сделаю так, что они хоть немного меня послушают, вдруг они осознают, что речь идет о жизни еще одной девушки.

После разговора с Йоной Памела зашла на сайт «Катринехольмс Курирен», щелкнула по вкладке «Некрологи» и пролистала немного вниз. В сообщении о смерти Йенни Линд были указаны число и время панихиды.

54

Мия очнулась на бетонном полу клетки. Воспоминания о тряской поездке в грузовике казались ей сном. Рот был заклеен, руки и ноги стянуты черными пластиковыми ремешками. Мии постоянно давали снотворное, и она перестала понимать, долго ли они ехали, прежде чем машина остановилась.

Мия четко помнила, как сидит на бетонном столбике возле автозаправки. Она ждала Понтуса, когда перед ней остановилась тяжелая фура.

Фура оказалась ловушкой.

Водитель бросил на землю кошелек и зашел за прицеп.

Может, он и не ждал, что она полезет за кошельком, все равно увез бы ее. Но когда Мия растянулась под тягачом, она стала легкой добычей. Ни убежать, ни защититься.

Ее ударили, прижали к лицу тряпку и, наверное, что-то вкололи.

Мия не знала, как оказалась в клетке.

В голове мелькнули обрывочные воспоминания: двор и какие-то длинные одноэтажные строения.

Она еще не полностью пришла в себя, когда почувствовала, что ей к затылку прижали что-то странно холодное.

Через несколько часов под волосами началось щекотное покалывание, и еще пару дней были ощущения почти как от ожога.

Мии, как и всем остальным, поставили клеймо.

И вот она лежит на бетонном полу на грязной соломе, под головой вместо подушки скатанная парка. Мия приподняла голову и отпила из пластиковой бутылки.

От пальцев все еще пахло гамбургером.

Солнце уже взошло, и жестяная крыша барака пощелкивала. Вчера здесь было так жарко, что в висках стучало. Одежда намокла от пота и просохла только к середине ночи.

— Сегодня что, инспекции не будет? — спросила Мия.

— Вот она, идет, — ответила Ким.

— Тихо! — шикнула из своей клетки Бленда.

Мия подняла глаза. За решеткой клетки светится по периметру запертая дверь в торце барака, в проходе кормушка с хлебом и кукурузой, на стене висит аптечка.

Девушке, с которой Мия делила клетку, было двадцать два года, ее звали Ким, точнее — Кимбелл. Ее родители были родом из Мексики, но Ким родилась и выросла в Мальмё. Ее похитили, когда ее гандбольная команда направлялась на турнир.

Ким походила на мать, только лицо у нее было гораздо худее.

На решетке каждой клетки висели полароидные фотографии родителей, братьев или сестер. Маму Ким сфотографировали в кровати. Она, видимо, проснулась за секунду до того, как вспышка осветила спальню. Глаза расширены, рот испуганно, растерянно приоткрыт.

Памелу сфотографировали в зеркале, сквозь решетку лифта.

Цезарь явно не знает, что заявление Памелы отклонили.

Мия расспрашивала Ким, но так и не поняла, по какой причине с ними все это случилось, почему их заперли в клетки и есть ли у тюремщиков какая-то дальнейшая цель.

Похоже, бабушка делала для Цезаря все.