Зеркальный человек

Иногда она садилась за руль фуры и на целый день исчезала.

Из-за жестокости и черной кожаной куртки Мия, наверное, и решила, что ее увез мужчина.

Теперь она понимала, что это была бабушка.

Иногда бабушка привозила новых девушек.

Никого из них, похоже, никуда не продавали. Отсюда был один выход — смерть.

Ким не знала, сколько времени существует эта «ферма». Она попала сюда два года назад; тогда здесь жила девушка по имени Ингеборг. Ингеборг к тому моменту провела на «ферме» семь лет.

Дни здесь текли однообразно, ничего особенного не происходило. Женщины вели подневольную жизнь, пару раз в месяц появлялся на сером «валианте» Цезарь и насиловал кого-нибудь из них.

Еще недавно избранные жили в главном доме, носили дорогую одежду и золотые украшения, но после неудавшегося побега Йенни Линд Цезарь впал в крайнюю жестокость и запер всех насельниц своего хозяйства в клетки.

Все знали, что у Цезаря связи в полиции. По словам Бленды, Йенни, видимо, считала, что в Стокгольме ей ничего не будет угрожать и она позвонит в службу спасения.

Девочки видели фотографии, сделанные той дождливой ночью, когда Йенни постигла кара. На первом снимке она, похоже, верила, что ее простят. Потом — борьба за жизнь, выкаченные глаза, напряженный рот, кровь струится по шее. И вот, наконец, тяжело обвисшее тело.

По словам Ким, бабушка переменилась. Поначалу она бывала доброй, иногда называла их «мои сладенькие», а теперь вечно ходит суровая и злая.

У бабушки имелась палка с ядовитым шипом. Если шип воткнется глубоко, то уснешь на несколько часов. Если он тебя оцарапает или ампула окажется неполной, то просто ненадолго ослепнешь.

Мия спрашивала, нельзя ли как-нибудь обманом заставить Цезаря пожалеть их, отпустить на свободу, но все в один голос ответили: он гораздо хуже бабушки. Именно Цезарь распоряжается их судьбой.

На прошлой неделе он разгневался на Аманду и убил ее.

Рассказывая об этом, Ким плакала и твердила, что все было как в кошмарном сне.

Снаружи донесся собачий лай; в другом бараке пронзительно кричала женщина — она явно не могла сдерживаться. Ким заскулила от страха, и Мия взяла ее за руку.

— Все будет хорошо, если мы доверимся Господу, — сказала Бленда.

Бленда, старшая из девушек, старалась помочь им приспособиться, заботилась, чтобы с ними не случилось ничего ужасного. Она, как старшая сестра, следила, чтобы они мылись по возможности как следует, заставляла их есть и пить, не обращая внимания на вкус еды.

Соседкой Бленды по клетке была румынка Ралука. Девушка не говорила по-шведски, в ее распоряжении были только несколько английских слов и немецких фраз. Ралука называла бабушку Бабой-Ягой, как будто и раньше ее знала.

— Сядьте, она идет, — сказала Бленда.

Проскрипела и стихла бабушкина тачка. Тяжело сопела собака. Бабушка принялась кидать еду в корыто.

— Всегда мечтала о бабушке, — пошутила Мия.

— Тихо ты.

— Баба-Яга, — прошептала Ралука и сжалась в комок.

Бабушка прислонила засов к стене и открыла дверь, впустив в барак ослепительный солнечный свет.

В воздухе заплясала пыль.

Поставив корыто на рабочий стол, бабушка взяла палку и подошла к клеткам. Открыла дверцу первой и впустила туда собаку.

На Ким были грязные красные шорты и футболка с изображением Леди Гаги. Собака подошла к ней, и девушка раздвинула ноги.

Ким сидела опустив глаза, с отсутствующим лицом.

Собака обнюхала ее, отвернулась, облизала нос и перешла к Мии.

Мия скрестила ноги, глядя на бабушку. Собака сунула нос ей в промежность и убралась из клетки.

Когда инспекция завершилась, девушки произнесли предобеденную молитву и получили бобы с вяленой лосятиной и по куску хлеба.

Сегодня первыми во двор, погулять, выпустили Мию и Ким.

Девушки были связаны в пару, грубые пластиковые ремни впились в кожу. Они уже отвыкли ходить, но старались успеть подвигаться как можно больше, пока их не загнали обратно в клетку.

В белой ванне, поставленной посреди двора, лежала девушка. Долгое купание, видимо, успокаивало ее. Поначалу девушка кричала ночи напролет, но после двухнедельной ванны затихла.

— Раз Йенни сумела добраться до Стокгольма, значит, сбежать все-таки можно, — заметила Мия.

— Даже не заикайся о побеге, — прошептала Ким.

— А я не собираюсь сидеть тут и ждать, когда меня изнасилуют.

Они шагали по сухой земле, поднимая пыль. Чтобы пластиковые ленты не так врезались в кожу, девушки взялись за руки.

— Кто-нибудь вообще видел эти пресловутые западни в лесу? — спросила Мия.

— Ты еще ничего не понимаешь.

Они прошли мимо девушки, сидевшей в ванне. Та вяло взглянула на них. Кожа под водой стала ноздреватой и на ногах и коленях отслоилась.

— У тебя не так, как у меня… Ты знаешь, что твои родители будут искать тебя и дальше, — сказала Мия. — А меня даже искать некому…

55

Санитар отвел Мартина к комнате дневного пребывания, и Мартин зашел в «телефонную будку» — тесную каморку, единственное окно которой выходило в коридор. Мартин закрыл дверь, сел и взял трубку.

— Привет.

— Как ты? — спросила Памела.

— Нормально, — ответил Мартин и немного понизил голос. — А ты как?

— Устала немного. Лежу в кровати, пью чай.