Зеркальный человек

Йона вышел из лифта и предъявил в регистратуре служебное удостоверение.

Через несколько минут к нему вышел главный врач отделения, Майк Миллер.

— Вы нашли Примуса, — констатировал он.

— Да. Как его самочувствие?

— Получше, чем ваше.

— Отлично.

— Может, мне лучше присутствовать на допросе?

— Спасибо. Думаю, не нужно, — ответил Йона.

— Примусу очень хочется выглядеть уверенным в себе, но он хрупкий, ранимый человек. Помните об этом.

— Моя главная цель — не дать людям погибнуть.

Они прошли по коридору мимо запертых застекленных дверей, мимо пустого зала дневного пребывания и остановились перед комнатой для посещений.

Йона поздоровался с обоими полицейскими, дежурившими у двери, и предъявил служебное удостоверение.

Майк ввел очередной код, открыл дверь и впустил Йону. В комнате царила полутьма, пахло санитайзером.

У стены стояло пластмассовое ведро со старыми игрушками.

Примус Бенгтсон — волосы собраны в хвост, мягкая джинсовая рубашка навыпуск — сидел на одном из четырех стульев, составленных вокруг покрытого цветастой клеенкой столика.

Морщинистое лицо выглядело сонливым, глаза полузакрыты, рот открыт. Санитар, сидевший в глубине комнаты на подлокотнике дивана, смотрел в телефон.

Йона подошел к столу, вытащил стул и сел напротив Примуса.

Они спокойно смотрели друг другу в глаза.

Йона включил запись, представился, назвал число и время и перечислил присутствующих в комнате.

— Ладно. Но я не хочу, чтобы я ассоциировался с его смешными ручонками. — Примус кивнул на санитара. — Посмотрите на него. Разве кто-нибудь захочет с ним переспать? Биология как она есть… Восемьдесят процентов женщин жаждут внимания двадцати процентов мужчин — лучших, самых красивых, самых успешных… И поскольку решают в нашем мире женщины, большинство мужчин или превращаются в рогоносцев, или вообще оказываются на обочине.

Надо извлечь пользу из нарциссического высокомерия Примуса, подумал Йона. Он сейчас не в том положении, чтобы рассуждать об этике. Предварительное расследование сузилось и превратилось в стрелку, которая, протыкая Примуса насквозь, указывала на Цезаря.

— Вы работаете на Стефана Николича, — начал Йона.

— Работаю? Я живу среди объедков и костей, которые падают на землю.

Примус облизал тонкие губы и спокойно посмотрел на Йону. Светло-зеленые глаза цветом походили на воду в неглубоком озере.

— Крупные выигрыши происходят не без поддержки Стефана… и тут появляюсь я — мальчик на побегушках. Я же все-таки семья, он мне доверяет…

— Несмотря на ваши связи с Цезарем?

— Понятия не имею, о чем вы. Я думал, ваше дело — отслеживать наркотики.

— Мы расследуем убийство Йенни Линд, — спокойно сообщил Йона.

— Да? И какой реакции вы от меня ждете? — Примус почесал лоб.

— Ее убили на детской площадке в парке при Обсерватории.

— Я никогда не имел дел с человеком по имени Цезарь. — Примус выдержал взгляд Йоны, не мигая.

— А мы полагаем, что имели.

— Посмотрите на себя, — предложил Примус, жестом указывая на висевшее на стене зеркало. Когда вы будете уходить отсюда, вы повернетесь к зеркалу спиной, и ваше отражение повернется спиной к вам… Но Цезарь способен сделать наоборот. Его отражение движется к зеркалу спиной, и вот он уже в комнате.

— Нам известно, что вы разговаривали с ним. А еще нам известно, что вы заранее знали об убийстве Йенни Линд.

— Но это же не означает, что я ее убил? — улыбнулся Примус.

— Не означает. Но знание о готовящемся убийстве делает вас главным подозреваемым, а этого достаточно, чтобы отправить вас в изолятор.

Глаза у Примуса заблестели, щеки пошли красными пятнами. Он явно получал удовольствие от того, что ему оказывают столько внимания.

— В таком случае я не обязан ничего больше говорить до прибытия адвоката.

— Вы знаете свои права, это хорошо, — одобрил Йона и встал. — Если вы полагаете, что вам необходима помощь, я сейчас же запрошу для вас адвоката.

— Я буду защищать себя сам. — И Примус откинулся на спинку стула.

— Просто имейте в виду: у вас есть право на помощь.

— Я сам себе адвокат и отвечаю на вопросы по собственной воле. Но, конечно, не собираюсь говорить ничего, что может иметь негативные последствия для меня или для моей сестры.

— Кто убил Йенни Линд?

— Не знаю. Но не я. Не мой стиль, мне-то девчонки нравятся… от настоящего хардкора не откажусь, и иногда у меня бывает до хера херов, но если всерьез… не понимаю, зачем мне подвешивать девчонку на стальном тросе, как будто я гаванский рыбак-охотник на акул.

— Тогда кто ее убил?

Примус посмотрел на Йону; во взгляде светилось торжество. Между губ показался острый кончик языка.

— Не знаю.

— Ваша сестра очень боится Цезаря.

— Цезарь — Сатурн, пожирающий всех, кто окажется рядом с ним… он обещал, что вздернет ее к потолку и отпилит ей руки и ноги.

— Зачем?

— Зачем Леопольду понадобилось королевство? — Примус поскреб шею. — Он — дарвинист, он Чад[8], он патриарх из Ветхого Завета…

Примус замолчал и подошел к окну. Какое-то время он смотрел на улицу, а потом вернулся на свой стул.

— У Цезаря есть фамилия? — спросил Йона.