Зеркальный человек

Примус съехал на пол, сунул ноги в тапки и хотел посмотреть на дверь, но вместо этого увидел потолок. Вокруг разбрызгивателя расплывались пятна сырости.

Из-за лекарства глаза у Примуса закатывались сами по себе.

Вытянув руки, Примус осторожно прошел вперед, проморгался и снова увидел пол и дверь.

Он быстро зашел в туалет, сплюнул в раковину слюну, которая так и лилась изо рта, и достал из бачка ножницы, украденные в кабинете психиатра.

Подойдя к двери, Примус улегся на живот и выглянул в коридор.

На стуле у двери сидел полицейский.

Примус тихо лежал, слушая, как тот дышит, как касается пальцами телефона, слышал короткие сигналы: полицейский посылал сообщения, ставил лайки.

Через час с небольшим он поднялся и ушел к туалетам.

Примус вернулся в кровать и быстро нажал на кнопку тревоги. Через несколько минут в замке заскрежетало, и вошла ночная сестра по имени Нина.

— Что случилось, Примус?

— По-моему, у меня аллергия на лекарство. Голова чешется и трудно дышать.

— Давай я тебя осмотрю. — Нина подошла к кровати.

Примус еще не решал, что будет делать. Он просто схватил сестру за тонкое запястье и потащил к себе.

— Отпусти!

Примус встал с кровати. Он еще успел заметить ее встревоженное лицо — и глаза у него снова закатились: ему вдруг предстала некрасивая лампа со светло-серым пластиковым плафоном.

— Только пикни, — прошептал Примус и приставил ножницы сестре к горлу.

— Ну перестань.

Глаза пришли в нормальное положение. Примус увидел, что случайно порезал Нине щеку ножницами.

— Я тебе нос отстригу и буду трахать, как свинью, и чтоб кровь лилась из пятачка.

— Примус, успокойся, давай…

— Мне надо выбраться отсюда, поняла? — прошипел Примус и увидел у нее на лице капли своей слюны.

— Давай завтра поговорим с лечащим врачом, и…

Примус взял с кровати носок и затолкал его сестре в рот. Внимательно рассмотрел ее лицо — вытаращенные глаза, напряженные губы, сморщившийся подбородок — и провел острыми лезвиями по бровям и носу.

— Когда ты заходишь, я все замечаю. Ты так меня хочешь, только не решаешься, думаешь, что должна подчиняться правилам, по которым живет это отделение. Но я каждый раз ощущаю, как пахнет, как пульсирует у тебя между ног, как у тебя в трусах все расширяется, становится скользким…

Он сплюнул на пол, повернул сестру, приставил ножницы ей к шее и повел к двери.

— На выход. Если ты последуешь за мной, я дам тебе все, я тебя целыми днями буду на члене носить.

Оба вышли в пустой коридор. Над полом тянулись лампочки ночного освещения. Примус шел за Ниной, держа ее за руку выше локтя и прижимая лезвия к ее горлу.

Глаза закатились, и Примус на ходу увидел трубки дневного освещения на потолке.

Нина остановилась, и Примус понял, что они дошли до первой двери.

— Вставляй карту, вводи код…

Примус крепко моргнул и увидел, как дрожащие руки сестры касаются светящихся кнопок.

Он встал поближе и свободной рукой стиснул ей грудь.

Дверь зажужжала, оба вошли в следующий коридор. Комната дневного пребывания. Пустая регистратура.

Примус потащил сестру за собой к двери пожарного выхода. По лестнице они спустились на первый этаж и вышли на заднем дворе. В первые секунды Примус видел только черное небо и угодил ногой в цветочный ящик. Он выпустил Нину и моргал до тех пор, пока дома, фонари и переулки не проступили из темноты.

— Хочешь со мной? Хочешь приключений?

Нина шагнула в сторону и вытащила носок изо рта. Примус отшвырнул ножницы, сплюнул и криво улыбнулся ей. Нина, напряженно глядя на него, помотала головой.

— Шлюха, — сказал Примус и бросился бежать.

70

Днем снова стояла жара, как в парилке. Зной спал только около восьми вечера.

Всю вторую половину дня до них доносилось отдаленное ворчание грозы.

В июне Магда и Ингрид закончили девятый класс. Работы на лето они не нашли, а в августе обеих ждала гимназия в Вальдемарсвике.

Из-за летнего безделья и жары время остановилось, как в детстве.

Девочки ужинали дома у Магды. Ее отец разжег гриль на заднем дворе таунхауса, все трое сели на свежем воздухе за белый пластмассовый стол, есть курицу на шампуре, картофельный салат и чипсы.

В начале одиннадцатого Магда и Ингрид дошли до лесной опушки за футбольным полем, куда Магда вытащила свое оранжевое каноэ. Девочки вместе проволокли его по траве к реке. Ингрид столкнула лодочку на воду и придерживала, пока Магда устраивалась на корме.

В воде серым облачком распускалась глина со склона.

Ингрид села на переднюю скамейку и оттолкнулась от берега.

Девочки развернули лодку и стали на веслах подниматься против течения. Река, извиваясь, стремилась к глубокой расщелине, тянувшейся вдоль небольшого поселка.

Ингрид думала о старшей сестре. В мае та переехала со своим парнем в Эребру. Она тогда сказала, что ни за что не вернется, отчего Ингрид заплакала.

Большие деревья склонялись над водой, образуя насыщенно-зеленый портал. Девочки перестали грести, и лодка беззвучно заскользила по воде, на которой лежали тени.

Над подружками мелькало между листьями светлое вечернее небо.

Магда опустила руку в теплую воду.