Зеркальный лабиринт. Выход есть всегда

После коньяка Петр по-новому взглянул на воплощенную мечту друга. «Черный треугольник» начал казаться ему гениальным ответом «Черному квадрату». Под утро скульптор заплетающимся языком объявил, что «если бы Малевич был жив, то обзавидовался этому шедевру». Иван выслушал его с блаженным выражением лица.

Проспавшись, Петр, стараясь не смотреть ни на чернеющий треугольник, ни в жаждущие славы глаза друга, умчался восвояси. А Иван сделал первый звонок:

— Арнольд, это Молевич. Завтра в полночь приглашаю вас с супругой на закрытый вернисаж.

— ?

— Разве я не сказал? В галерее «Двадцать семь и три».

— ?

— Dress code is black! (вечерняя форма одежды черного цвета)

— ?

— Будут все! Жду!

Обзвонив по алфавиту всех знакомых, Ваня добрался до номера Лизы, которая картину любимого еще не видела.

«Ей твой треугольник точно не понравится», — шепнуло сердце.

«Это мы еще поглядим, — фыркнул ум. — Если любит, то ей должно нравиться все, что я делаю». Сердце не стало спорить, и Иван продолжил рассылку.

Весь следующий день с настроением именинника Иван готовился к открытию вернисажа. Рабочие затянули стены зала от пола до потолка черной тканью. Шедевр повесили на центральной стене.

Освещенный лампами «Черный треугольник» в золотой раме смотрелся на черной стене, по мнению автора, просто потрясающе. Расставив по периметру свечи, Иван выключил свет и поехал домой переодеваться.

Первой пришла Лиза. Сняв тяжелую от снега дубленку — на улице была зима, — она осталась в закрытом длинном черном платье. В этом наряде она показалась Ивану какой-то загадочной.

— Судя по твоему лицу, у тебя что-то случилось, — девушка потихоньку начала разбираться в Иване. — Признавайся, что?

Но он лишь таинственно улыбнулся в ответ.

— Не люблю тайны, — пожала плечами девушка. — Тебе помочь?

Поручив Лизе разливать шампанское и раскладывать икру, Иван зажег свечи и еще раз окинул взглядом зал — все было как надо. Раздался звонок, и хозяин бросился к дверям.

Гости по заказу хозяина явились в черном. Дамы, сбросив меха, оставались в длинных до пола платьях, с немыслимыми декольте спереди или сзади. Некоторые из них смотрелись крайне нелепо.

Слово «нелепо» почти исчезло из современного лексикона. Его заменили на совершенно нелепое «прикольно».

Кстати, вы заметили, что у нас то и дело исчезают слова? Того и гляди, мы лишимся буквы «ё». Предлагают заменить ее на сочетание «йо»! Мол, что здесь такого страшного? В Европе про «ё» никто не слышал. И живут прекрасно.

Кто заинтересован не только в подмене слов и букв, но и наших чувств, понятий, оценок? Я лично догадываюсь, кто. И скажу вам, если вы меня спросите.

Гостям нашего художника было очень «прикольно» пить шампанское в комнате, затянутой черной тканью. Большинство из них думало, что это и есть обещанный Молевичем вернисаж. То и дело слышались вскрики дам, задевающих подолами платьев горящие свечи.

«Шарман», «прикольно», «гламурно», — жужжали гости. Одинокие светские львицы прохаживались поближе к перспективному копиисту. Проведя весь день в косметических салонах, они выглядели сногсшибательно.

«Посмотри на эту блондинку, — тарахтел ум Ивана, — улыбнись той дылде с вырезом до коленок, помаши рукой Жанночке, обними Танечку Лурье».

«А как хороша Лизонька при свечах», — шептало сердце.

Ванюша улыбался дамам направо и налево, махал рукой модной в этом сезоне среди золотой молодежи мадмуазель Жанне, раскланивался то с четой миллионеров Крыжановских, то с господином Путенцовым и его молодой супругой, но взгляд его то и дело возвращался к Лизавете, которая обносила гостей очередным подносом, теперь уже с закусками.

Когда появился последний приглашенный, Иван перекрестился, чего никогда не делал и зазвонил в колокольчик, купленный сегодня же. Лиза тем временем потушила все свечи. «Ах, колокольчик», «прикольно», «шарман», — еще громче зажужжала толпа, на мгновенье слившись с темнотой.

— Господа, представляю вашему вниманию… — произнес торжественно и вместе с тем интригующе хозяин, повернул картину лицом к зрителям и включил подсветку, — «Черный треугольник»!

Наступила напряженная тишина. Гости вглядывались в шедевр Молевича, пытаясь сообразить, как нужно реагировать. Кто-то захлопал в ладоши, но, не услышав поддержки, остановился. Ивана охватила паника. Тишина становилась для него зловещей.

— Хороший багет, — наконец высказался Арнольд, один из главных заказчиков Ивана, переглянувшись с Путенцовым. — Покупаю.

Все с облегчением рассмеялись и стали собираться. Про картину никто ничего не сказал, и только Таня Лурье, разглядев в полумраке съехавшиеся трагическим домиком брови художника, тихо сказала:

— Ваня, брось ваньку валять. Работай как работал. Делай копии и не выпендривайся. Кому нужен твой треугольник? Ты не Малевич и никогда им не станешь.

Когда ушли последние гости, Лиза включила свет и начала собирать с пола выгоревшие подсвечники, одноразовые фужеры, покусанные тарталетки из-под икры и черные лоскутки платьев, вырванные каблуками-шпильками.

Иван, сидя на полу, допивал шампанское прямо из бутылки, с тоской уставившись в одну точку.