Зеркальный лабиринт. Выход есть всегда

Мать за него так радовалась, так радовалась. Бывало, бабу Валю в гости зазовет и все о денежных успехах сыночка жужжит, как пчелка про мед. Соседка дешевое печенье в «майский» чай макает, согласно погукивает, а про себя думает: «Что-то я отблесков от богатства Ванькиного в материнском доме не вижу. То ли он матери не помогает, то ли она деньгу на черный день припасает. Хотя, судя по угощению, денек-то этот не за горами. Руки-то вон как распухли, смотреть страшно. Что же это наш миллионщик матери лекарства купить не может? Сколько она в него сил и здоровья вбухала. А где сыновья благодарность?»

Благодарность-то у Ивана была, да времени доехать до матери не было.

Время нашего копииста совсем распоясалось. То, что оно уходило на работу — это понятно; то, что убегало на свидания с девицами — тоже. Но ведь оно еще пристрастилось к богемным ночным заведениям, что ему же и мешало ходить на работу. В общем, получается замкнутый круг, оставляющий темные круги под глазами на лицах, в него попавших. А таковых, помимо Ивана, существует множество.

Мудрые люди учат обращаться со своим временем бережно, жить размеренно. «Торопись медленно», — говорят они. Но молодость чужих советов не слушает.

За короткое время обзавелся популярный копиист Молевич и собственной московской квартирой, и автомобилем. Правда, жил он не в пентхаусе, о котором грезил наяву, а в студии-распашонке в спальном районе. И ездил не в хищном «Понтиаке», а в букашке-«Фольксвагене». Зато планов у него, как всегда, было громадье. В этом громадье не хватало места только для матери, которой Иван однажды-таки выслал денежный перевод. Самому долететь до родного гнезда времени не нашлось.

На эту матпомощь Марья Петровна первым делом купила на кухню новые занавески, поменяла на тканую дорожку протертый до дыр синтетический коврик, купила самый дорогой шоколадный торт и чай «Ахмат». Позвав в гости бабу Валю, она встретила ее в новом фланелевом халате. Увидев обновку, соседка догадалась, что это сынок про мать вспомнил. «Не иначе — совесть у Ваньки проснулась», — обрадовалась она.

Увы, радость бабы Вали была преждевременной. Совесть Ивана, на минутку встрепенувшись, тут же забылась еще более сладким сном.

Студент Молевич в конце третьего курса был отчислен из Академии за прогулы, но это его не беспокоило. Заказчики стояли в очередь, цены на его копии росли, как мухоморы в теплый дождь, пентхаус и авто были не за горами.

К роскошной жизни полагалось иметь и барышню, ей соответствующую: худую длинноногую блондинку с распухшими от геля губами, и чтобы она обязательно была на голову выше своего обладателя.

Таких див вокруг Ивана Молевича крутилось предостаточно — хоть кастинг устраивай. Но случилось непредвиденное — наш художник влюбился. И ладно бы в одну из гармонирующих с кабриолетом особ. Так ведь нет. Сердце влекло его к девушке Лизе самой обыкновенной внешности.

А познакомились молодые люди летом в Третьяковской галерее, на выставке Клода Моне.

Ванины работы тогда были на пике популярности и у бомонда, и у серьезных московских бизнесменов.

Несущийся на всех парах к вершинам славы, молодой художник изо всех сил старался соответствовать своему статусу. Впрочем, статус — не пандус: дело ненадежное, к тому же хлопотное. Статус надо кормить-поить в полагающихся ему местах, одевать-обувать и выгуливать там, где бродят такие же обеспокоенные и утяжеленные статусами персоны.

Лизе нравились нежные картины именитого француза. Иван же забежал в Третьяковку на случай, если спросят, видел ли он Моне, бросить небрежно: «Естественно».

Одетая в воздушное розово-сиреневое платье, светловолосая девушка была похожа на одну из кувшинок, в изобилии плавающих в заросших прудах, которые так любил знаменитый импрессионист. Увидев ее, юноша на мгновенье забыл о своих целях и задачах. Этого мгновенья хватило, чтобы прелестная незнакомка покорила его сердце. Если бы Ивана на следующий день попросили описать девушку, в которую он так безрассудно влюбился, поверьте, он бы не смог этого сделать. Юноша только знал, что она совсем не похожа на ту барышню, которую он себе намечтал. Более того, Лиза была ей полная противоположность. Невысокая, пухленькая, с губами, напоминавшими вишенку, которые ах как хотелось поцеловать! А имя Лизонька! От него можно было сойти с ума, такое оно было красивое и нежное! К тому же девушка оказалась умной, начитанной и училась на искусствоведа.

Свободного времени у Елизаветы почти не было. Она писала диплом, подрабатывала консультантом в художественной галерее, бегала по выставкам, а по воскресеньям пела на клиросе в церкви. О чем она и рассказала Ивану на первом свидании.

— Зачем тебе это нужно? — от возмущения он встал прямо посреди улицы. — Тратить время на походы в церковь… да еще там петь… да еще бесплатно! Бред! У меня тоже свободного времени в обрез. Ты же понимаешь, что творческие люди ведут ночной образ жизни, а ночь с субботы на воскресенье — для нас святое!