Зеркало Анхелики

Она присела на лавку у дома под раскидистым вязом, дернулась, почувствовав коварную занозу, посмотрела: кто-то ножом вырезал заветное «А+М». Катерина понимающе усмехнулась, пересела, отковырнула занозу с доски, увидела на нежном батисте платья затяжку и в сердцах ругнулась: «Вот поросята! У них любовь, а пятьсот долларов теперь коту под хвост!» Вытерла тыльной стороной ладони пот с носа, достала из сумочки Louis Vuitton солнцезащитные очки Vera Wang, которые сняла из вежливости, разговаривая с дядей Валерой, и, надев их, почувствовала облегчение для глаз. Солнце палило немилосердно. Она снова открыла сумочку, вытащила бутылочку с холодной водой, раз-другой отхлебнула, потом не гламурно широко развела колени, наклонилась, налила в ладонь воды и умылась. Хорошо! Отыскала в недрах дорогущего ридикюля виноградную воду Caudalie и с наслаждением опрыскала разгоряченное лицо. Удовлетворенно улыбнулась, убрала воду и не успела расслабиться, как вышел дядя Валера. Он был умыт, расчесан, надел свежую, но не поглаженную футболку и, заперев калитку, натянул на голову неизменную, видавшую виды кепку:

– Айда, что ль? Давай сначала к Лешке, эт по пути, закажем оградку, узор выберешь.

– Что за Лешка такой? Не помню что-то.

– Бесфамильный. Они у клуба живут.

– А! Знаю. У них детей не было.

– Не было, да потом Лешку народили. Ему двадцатник всего, зеленый еще, но работает хорошо, ты не думай!

– Поэтому я его не помню, я уже уехала, а он, получается, только в школу пошел.

– Наверное. Хороший парень, без дури, без лени, не пьет особо, не шаландается, молодец!

Катерина улыбнулась, давно она таких характеристик не слышала. Интересно, как бы ее отрекомендовал дядя Валера?

– С задов пойдем, – объяснил дядя Валера, сворачивая в проулок, – Лешка на базу работает, у него там в сарае инструменты и все, что нужно.

– Собака есть? Я боюсь, если не привязанная.

– Есть, да только она не покусает, разве только залижет до смерти! Щенок лабрадора, чего с него взять? Дети, наверное, с собой забрали гулять.

Катерина снова улыбнулась – дядя Валера выражался емко и образно, впрочем, как и подобает летописцу.

Лешка варил под навесом какие-то железки. Заметив гостей поднял маску, широко и щербато улыбнулся, подставив для приветствия не руку, державшую инструмент, а плечо:

– Здорово, Валерич!

– Помогай бог! – похлопал его по плечу дядя Валера. – Заказчицу вот привел тебе! Аверьяновых дочка, Катерина.

– Здрасьте!

– Здравствуйте! – Катерина после яркого солнца никак не могла рассмотреть Лешку, стоявшего в тени навеса.

– Ромке Ипатову могилку хочет облагородить. Оградка, Лех, нужна ажурная и столик со скамейкой, сделаешь?

– Что же не сделать? Сделаю. Материал есть. Размер какой?

– Надо еще померять. Когда начнешь?

– Сегодня это закончу, – показал он кивком головы себе под ноги, – завтра начну. Узор только выберите, вон у забора образцы стоят. Можете свое придумать, только нарисуйте тогда.

– Не, из твоего возьмем. Иди, Катерина, посмотри!

Она пошла к забору, к которому были приставлены несколько фрагментов низкой металлической оградки, выбрала понравившийся, отставила его чуть в сторону. В углу заметила перевернутую на бок картонную коробку из-под микроволновки, в ней был расстелен старый ватник и копошились котята. Катерина не видела котят лет сто, умильно рассюсюкалась, принялась гладить их туго набитые круглые пузики.

– Может, возьмете? – крикнул ей Лешка.

– Куда мне! На месте не живу. А так взяла бы. Когда-нибудь заведу себе и котят, и собак, – мечтательно добавила она.

– За сколько сработаешь, Лех?

– Дней за пять точно, размер только не забудьте сказать. Фундамент ты лить будешь?

– Залью. Зайду, скажу тебе.

– Красить сами будете или мне?

– Давай сам, а то жара там, одуреешь.

– Оплата по результату, ориентируйтесь тыщ на двадцать, обычно так выходит, – сказал Лешка подошедшей Катерине, она согласно кивнула. – Валерич, вентилятор разверни на меня, а? Мимо дует.

На столбе, держащем навес, за обломок штатива был примотан шпагатом тихо жужжавший, честно отработавший два срока вентилятор в облупившейся защитной сетке. Леха сел на корточки и направлял руку дяди Валеры:

– Ага, вот так, чуток пониже еще! Нормально! На тройку перещелкни там, двойку уже не чую!

– Че лыбешься? – спросил дядя Валера, когда они пошли к дому батюшки.

– Да нравится мне все это так! Просто! Ни тебе договоров, ни юристов, классно! Забыла я уже, что так бывает. Котята, вентилятор – хорошо!

– Ну, ты там по заграницам своим еще поживи, совсем одичаешь!

По пути к батюшке Катерина втайне разволновалась, растревожилась. Такое с ней всегда случалось при виде храмов и всего, связанного с верой. Кажется, в ней жило необъяснимое, врожденное убеждение, что Бог есть и все на свете не просто так. Что с этим убеждением делать она не знала, но оно ее тревожило.

Церковь была небольшая, из белого кирпича, традиционной формы – один большой купол и четыре маленьких, зато со звонницей в один тяжелый колокол, два поменьше и три совсем маленьких.

– Что, и звонарь есть? – удивилась Катерина.

– Есть, у нас женщина-пономарь.

– Да Вы что!