Зеркало наших печалей

Капитан подозвал его – нужно было отправить сообщение в штаб.

– Противник готовится и в ближайшие часы начнет наступление. Необходимо задействовать летунов. – Жиберг задыхался от волнения.

Габриэль поторопился к рации. У него появилось дурное предчувствие, показалось, что канонада усилилась. Ответ запаздывал, и командир отправил к мосту еще шесть человек.

Внезапно все завертелось.

Рычали моторы, плотность огня зашкаливала, кричали люди. Солдаты опустили плечи, сжали приклады, пулеметы нацелили на мост. Вместо немцев появились два мотоциклета разведчиков, на которых гроздьями висели перепуганные французы. Они орали, надсаживая глотки, но разобрать слов было невозможно. На мгновение притормозив рядом с капитаном Жибергом, они повторили:

– Бегите, парни, ничего нельзя сделать!

– Что, о чем вы? – пролепетал капитан. – Почему?

– Боши! Танки! Сматывайтесь!

Подтянулись остальные разведчики. Капитан Дюрок выглядел постаревшим на десять лет.

– Сворачивайте тут все!

Жиберг потребовал объяснений:

– Почему? В чем дело?

Дюрок взмахом руки указал на лес за мостом:

– Сюда идет тысяча танков. Достаточное объяснение? Тысяча… – Голос капитана сломался. – Нас предали, старина… Они… – Ему не хватило слов. – Мы бессильны. Уходите. Их слишком много!

Военная иерархия дала прекрасный пример того, что представляла собой в тот момент вся французская армия. Капитан Дюрок решил, что необходимо уничтожить все оружие, чтобы оно не попало в руки врага, и отправиться на юг для соединения с какой-нибудь крупной частью.

Капитан Жиберг возмутился. Покинуть занятую позицию значит сдаться без сопротивления, а это неприемлемо ни для него, ни для его солдат!

Офицеры не вступили в открытое противостояние. Оба были в ярости и, даже не взглянув друг на друга, отдали прямо противоположные приказы. Дюрок велел своим людям «начать движение», что, в представлении Жиберга, граничило с позорным отступлением, сам он призвал присоединиться к нему тех, кто хотел сражаться. Командиры не могли скрыть растерянности и отчаяния, подчиненные были в смятении.

Остальные солдаты части с тревогой смотрели то на мост, то на капитана.

– Может, нам присоединиться к ним? – нерешительно спросил один.

Капитан Жиберг удивил всех, выхватив пистолет (никто и подумать не мог, что он умеет им пользоваться!).

– Нас послали охранять мост, парни, и мы останемся здесь, а первого, кто попытается дезертировать, я пристрелю.

Неизвестно, что случилось бы, реши его люди сбежать: в этот момент началась ковровая бомбардировка. Немецкие летчики утюжили землю и лес, грохотали взрывы, земля горела и содрогалась, многие солдаты погибли. Очень скоро остались только огонь, пепел, воронки и кучка вжавшихся в землю французов, которым приказали защищать Родину с двумя пулеметами и старой пушкой, которую уже заволокло дымом.

Французские артиллеристы вдруг очнулись и начали обстреливать лес за мостом.

Отряд Габриэля оказался между молотом и наковальней. На них надвигались тысячи немецких танков (возможно ли, никто ведь их не видел?!), по которым вели огонь французские пушки, пытаясь остановить наступление.

У большинства солдат сдали нервы, они подхватили вещевые мешки и с истошными воплями бросились к лесу.

Оставшиеся сначала смотрели, как они петляют между изуродованными горящими деревьями, а оглянувшись в сторону моста, увидели, что пулеметчик убит, его перерезало пополам, пулемет же превратился в кусок оплавившегося железа.

– Мы должны взорвать этот мост, ребята…

Жиберг потерял кепи, редкие волосы на макушке стояли дыбом, лицо стало белее савана.

Их было человек двенадцать, в том числе Габриэль, Ландрад и толстяк со шнурками.

– Что мы имеем?

– Мелинитовые подрывные шашки!

Четверо храбрецов кинулись к мертвому пулеметчику, Ландрад, Габриэль и толстяк побежали к грузовику. Рауль запрыгнул на подножку, перегнулся через борт, пошарил под брезентом, расплылся в улыбке и показал товарищам взрывчатку.

Габриэль начал осторожно укладывать бесценную находку под рамой машины. Этих десяти килограммов должно было хватить для подрыва опор моста.

– Проклятье! – воскликнул Ландрад. – Нам нечем их поджечь…

Он опустился на землю, прислонившись спиной к колесу, толстяк спрятался под днищем, Габриэль сидел, держа на коленях unefusе́е d’explosif бесполезный взрыватель.

– Ладно, сделаем длинный фитиль, – решил Ландрад. – Найди чем связать вместе все это богатство.

Рауль снова полез в кузов, а Габриэль на полусогнутых, сгорбившись и втянув голову, смотался к биваку и принес шесть плотных матерчатых ремней.

Он смотрел из-за плеча Ландрада на мост, куда падали бомбы. На покалеченный лес, на старшего капрала, смотрел – и не понимал этого человека.

Еще несколько дней назад Габриэль готов был поклясться, что Рауль дезертирует одним из первых, а сейчас он готовится уничтожить мост, бормоча под нос злые ругательства:

– Ничего, ничего, сейчас мы засунем подарочек «под юбку» этому проклятому мосту, за нами не заржавеет…