Зеркало судьбы

Дорога до замка князя в этот раз казалась бесконечной. Каждый шаг отдавался болью в сломанной руке, к горлу то и дело подкатывала тошнота — но Служитель шел. Ярость вела его. Да как они посмели, эти святотатцы, осквернить храм, в который Ансельм вложил всю свою душу?

* * *

— Это ужасно, друг мой, — сочувственно кивнул князь, когда он закончил рассказ. — Чем я могу помочь тебе? Ну и святой церкви заодно?

— Вышлите отряд всадников вдогонку, — пальцы здоровой руки Ансельма впились в резной подлокотник кресла. — Они не могли уйти далеко!

— Полагаю, они спрятали награбленное где-нибудь в лесу. И вернутся за ним позже. Если у них, как ты говоришь, не было повозки… это были крайне невезучие воры, друг мой. Только от отчаяния пойдешь грабить святой храм. Да еще не подготовившись как следует.

— Так реликвии можно вернуть?

— Конечно, друг мой. Сто к одному, что уже завтра храм будет готов к проведению службы, — взгляд князя, блуждавший по темным углам зала, остановился на бледном лице Ансельма. — Но ведь этого недостаточно, не так ли?

Сначала Ансельм не понял, о чем говорит Владетель. Святые реликвии вернутся в храм — чего же еще хотеть?

Улыбался с гобелена Солнцеокий — чем-то неуловимо похожий на князя. Отблески пламени свечи дрожали на гранях рубина, сдавленного серебряными зубцами кольца Райнхольда.

— Поймать их и прирезать, как собак, — глухо проговорил Ансельм, не в силах отвести взгляд от темных глубин драгоценного камня. — Чтоб остальным неповадно было.

— Святой церкви стоит только попросить, — улыбнулся Владетель.

* * *

Один из людей Владетеля наклонился, разглядывая сломанные ветки кустарника.

— Здесь они были, — сказал он. И негромко добавил: — Совсем недавно, князь.

— Вижу, — кивнул Райнхольд, настороженно оглядываясь по сторонам. — Свет-Ансельм, побудь-ка здесь. Леннарт, ты тоже. А вы двое — со мной пойдете.

— Да мы и сами их изловим, Владетель, — нахмурился начальник стражи Клаус, снимая с перевязи арбалет. — На заставе сказали…

Договорить он не успел. Прямо над ухом Ансельма что-то тонко просвистело. Руку стрелявшего, видно, направлял сам Огнеглазый: Райнхольд с брезгливым удивлением уставился на оперение стрелы, торчащей у него в груди.

Леннарт-лекарь испуганно вскрикнул, Клаус выругался.

— Дурачье. Чего стали? За ними, туда… — князь закашлялся.

…Еловые ветви угрюмо качались над головой. Из чащи доносились крики, ругань и звуки ударов — догнали-таки негодяев, отстраненно подумал Ансельм. Хотя что толку-то? Если — такой ценой?

Леннарт склонился над Владетелем, роясь в заплечном мешке — видимо, в поисках лекарств. Лицо лекаря было бледнее, чем у князя.

— Ничего, друг мой, — Райнхольд через силу улыбнулся Ансельму, поймав его растерянный взгляд. — Сам дурак. Кольчугу надеть поленился…

— Вот, Владетель, — пролепетал Леннарт, раскладывая какие-то тряпки прямо на хвое, прихваченной ледяной коркой. — Момент. Стрелу сейчас вынем, и…

Ну вытащит он стрелу, хорошо. А дальше-то что? До замка скакать — часа три, а то и поболе, а крови князь потерял уже порядочно… Ансельм прикусил губу.

Солнцеокий, ну за что же ты так? Он ведь твой храм защищал! Твоих врагов собирался покарать!

Небо было затянуто косматыми сизыми тучами. Дарящий Свет не видел, не знал, что происходит в этом глухом краю…

— Свет-Ансельм, — окликнул его Леннарт дрожащим голосом. — Владетелю худо…молитву бы…

Какая-то мощная, властная и непонятная сила заставила Ансельма сделать шаг вперед. Пальцы левой руки сжали плечо Леннарта, отталкивая его от князя.

— В свете и ветре, земле и воде — во всем воля твоя и дух твой, Солнцеокий. Не оставь нас во тьме дольней, даруй мне любовь и прощение…

Слова замерли на губах. Нет. Это не то, что нужно.

— Солнцеокий, нет. Даруй мне не благодать, но…силу.

Резкий порыв холодного ветра. Удивленно-испуганный взгляд Леннарта. Да, отходная молитва звучит не так…

— Дай мне силу! — с нажимом повторил Ансельм. — Силу, которую отринул. От которой отрекся.

И Сила пришла. Не россыпью солнечных искр, не дрожью земли — но твердой и спокойной уверенностью.

Ансельм приложил ладони к пропитанному кровью камзолу. В висках забилась боль. Пальцы рук свело судорогой…

* * *

… —Чудо. Чудо, — растерянно лепетал Леннарт.

— Как же ты это, Ансельм? — Райнхольд поднялся с земли. Осторожно дотронулся до раны. — Гляди-ка, и рубца не осталось. Как ты это сделал?

— Это не я. А Солнцеокий, — Ансельм опустил глаза. — Он, Владетель, решил тебя пощадить.

— Конечно, на все воля его, — серьезно кивнул Райнхольд. — Но ты ведь понимаешь, что ты избранный? Тебе удалось сотворить чудо.

— Истинное чудо, — подтвердил Леннарт.

А ведь они оба правы. Чудотворцев не появлялось в дольнем мире уже ой как давно. Хотя Сила — вот же она, рядом. Под рукой, стоит только попросить… Да, Солнцеокий отказался от всемогущества — и обрел вечную благодать. Но ведь Он — первозданный, начало всего… А Ансельм…

Ой, грех даже и сравнивать.

Хотя заглянешь в глаза Леннарта… Услышишь князево «избранный»…

Нет. Грех.