Зерна граната

Он не был ни невинен, ни, тем более, наивен и прекрасно знал, как выглядят женщины без одежды. До таких повес, как Дюпон или Мейер, притащивший проститутку в Судейскую коллегию, ему было далеко, но какое-то время он делил постель с сиделкой брата – к счастью, эту связь удалось оборвать. Если бы такая красавица, как Пхе Кён, одарила его собой, он был бы счастлив. Но было в этом нечто неправильное.

– Вы не должны этого делать.

Олонка подняла лицо. Губы ее подрагивали в робкой улыбке, от которой родинка на подбородке тоже пришла в движение. Это была не Пхе Кён. Теперь он видел, что они совершенно не похожи – сумеркам удалось обмануть его. Проворковав еще что-то, она подхватила безвольно повисшую руку Юстаса и приложила к своей обнаженной груди. Ее кожа была слегка прохладной на ощупь и мягкой, как сдоба. Андерсен отдернул ладонь.

В другой ситуации он бы нашел девушку прелестной, но теперь все ему казалось диким, а он сам – глупым и жалким.

– Вам лучше уйти. – Он подобрал с пола халат и набросил ей на плечи.

Она непонимающе взмахнула ресницами и попыталась прижаться к нему.

– Нет, вы не понимаете. Проклятье, она не понимает! Уходите.

Юстас за плечи развернул ее в сторону дверей и подтолкнул. Олонка еще оборачивалась и лепетала что-то умоляющим тоном, но Андерсен твердо решил, что не воспользуется ей, что бы это ни значило. Вдруг это была провокация, а наутро его бы уже казнили?

Утром следующего дня Пхе Кён как ни в чем не бывало пришла к нему, чтобы преподать первый урок олонского. Юстас сидел как на битом стекле. Ему было неловко, что он поначалу решил: это она пришла к нему в ночи почти нагая. Чтобы отогнать глупые мысли, Андерсен сосредоточился было на тексте, но тут переводчица как бы невзначай спросила его, почему он отослал предложенную в знак уважения наложницу. Он невразумительно пробормотал, что это не в его правилах.

– В следующий раз обращайтесь ко мне за помощью. Чтобы не было недопонимания.

Юстас возмутился:

– И как вы себе это представляете? Ночью я бы постучался к вам и с порога заявил: «Госпожа Пхе Кён, в моей комнате голая девица и я не знаю, что с ней делать»?..

На секунду глаза переводчицы заблестели весельем, но тут же она стала смертельно серьезной.

– Пусть даже и так. Тогда ее не наказали бы за то, что она не смогла вам понравиться.

Он почувствовал себя идиотом. Чувство было новым и совершенно ему не нравилось.

С того дня прошло около недели. День сменялся днем, но Юстас не ощущал монотонности. Им с герцогом довелось принять и нанести больше дюжины визитов важным лицам государства, познакомиться с главами Старших Семей, так называемыми «Пятью Драконами», и даже присутствовать на императорском приеме. Ли Мин Сен был сед, длинноволос и много улыбался. Больше никакими примечательными чертами правитель Оолонга не обладал.

Юстас взял со стола чашку с остатками кофе и подошел к окну. В империи жизнь казалась размеренной, упорядоченной до механического пощелкивания. Строгая иерархия и распорядок дня, чистота повсюду и безусловная почтительность. Казалось бы – идиллия для такого педанта, каким он привык себя считать. Но все это внушало тревогу, будто под безупречной фарфоровой маской ворочались трупные черви, о которых можно было только догадываться. Однако послам не положено показывать внутренние противоречия. Пусть на их стороне дворца светит яркое солнце и цветут гортензии, пусть они верят в непорочность Оолонга.

Пойдет ли трещинами идеальная личина, когда план герцога войдет в силу и Юэлян начнет интервенцию?

О том же, что произойдет с Кантабрией, он не слишком задумывался. Его мало заботили судьбы людей, которых он знал или не знал. Завораживала только мощь исторических процессов, которые могли произойти у него на глазах. Кроме того, по плану герцога, до масштабной войны не должно было дойти, а значит, родители и младший брат будут в безопасности в своем захолустье.

У Юстаса был более весомый повод для опасений: кантабрийских атташе в Оолонге не было со времен переворота. Кто знает, решится молодая королева налаживать дипломатические связи или же ей кто-то посоветует это сделать – тогда они с герцогом будут разоблачены. Однако Юэлян заверила их, что эту деталь она берет на себя.

В назначенный час пришла Пхе Кён. К ее визиту Юстас подготовился, с особенной тщательностью подобрав жилет и шейный платок. Но едва она перешагнула порог и резные тигры за ее спиной сомкнули когтистые лапы, стало ясно – сегодня перед ним не учительница олонского, а помощница императрицы. В ее руках были бумаги, но не чернила с кистями. Вряд ли она забыла их по рассеянности.

– Сегодня, герр Андерсен, мы посвятим урок классической олонской поэзии.

Он воззрился на нее с недоумением. Юстас понимал, что подразумевает она не то, что говорит, но смысл ускользал.

– Я принесла любопытные тексты, но читать их следует вслух. Герру Спегельрафу стоит присоединиться к нашему занятию. Помнится, кто-то упоминал, что его произношение оставляет желать лучшего.