Зерна граната

Едва попав на полуостров, Краузе использовал все свое обаяние и убедительность, чтобы пролезть как можно выше и завести влиятельных друзей. С их помощью он прибрал к рукам часть собственности Борислава, включая значительный отрезок путей и торговую компанию. Разумеется, местные власти помогали ему не бескорыстно – он обязался помочь им наладить сеть игорных домов, как в Кантабрии. Возможно, они даже полагали, что держат Якоба на коротком поводке, не позволяя ему покинуть страну, пока тот не выполнит свою часть сделки. На самом же деле это они были в его кармане по самую шею. Якоб Краузе ненавидел упускать прибыль. Даже если она росла на бесплодной, на первый взгляд, земле.

***

– Подъем, бездельники! – зычно крикнул Борислав, едва они переступили порог старой скотобойни. – Хозяйка вернулась!

Люди Милошевича бездельниками не были, но он, как и Жизель, привязанность к товарищам выражал грубостью. Здесь, под мерзким прикрытием, работали лучшие стратеги Дона. Они тут же оторвались, кто от бумаг, кто от ящиков с какими-то деталями и патронами, и поспешили навстречу.

Об иберийских скотобойнях можно было бы написать страшную балладу из тех, что так любят местные. Миннезингеру бы тоже понравилось их жуткое обаяние, и даже вечный смрад он нашел бы поэтичным и достойным словесных финтифлюшек. В этой уже давно не забивали и не разделывали бычков, но, как и в хестенбургском Доме Мясника, сладко-гнилостный запах крови был неистребим.

– Салют! – Чайка подняла левую руку. Правой она прижимала к лицу носовой платок с парой капель эфирного масла мяты, прогонявшего дурноту.

В прошлой жизни она бы пришла в ужас от одной мысли, что дорогущее платье цвета слоновой кости может запачкаться в такой обстановке, а кокетливая шляпка с белым пушистым пером напитается вонью, как губка, но теперь ей было все равно.

Дон ободряюще потрепал ее по плечу и шепнул:

– Мы здесь ненадолго.

И громко добавил:

– Карл, Микель, доложить обстановку!

Микель, бывший счетовод в захудалой конторе, занимавшейся ставками на скачках, страдал от местной погоды больше всех: летом он обливался потом, а зимой его мучил удушающий кашель. Но он был незаменим. Его гений был сродни таланту шулера, вот только вместо карт он тасовал, удерживал и прятал в рукаве ассигнации. Чайка не раз помогала ему подделывать подписи. Как он говорил, у нее рука легче.

– Третий отряд залег на матрасы на западе Агилы, они держали оборону от Крыс три дня и нуждаются в подкреплении. Стукач доложил, что планируется поджог первого ангара. Мы уже отправили туда людей, но горизонт чистый. Нападения можно ждать в любую минуту.

– Эвакуация инженеров? – потребовал ответа Борислав.

– Уже отдал распоряжение. Но эти сумасброды опять недовольны – не хотят бросать «Этель».

– Я займусь ими, – Чайка вздохнула в платок. – Меня они послушают.

Милошевич не слукавил, когда говорил, что война уже идет. И это были не просто подлости исподтишка, которыми часто одаривают друг друга деловые люди разного пошиба, – шли ожесточенные бои за каждую пядь земли.

– Сестренка Жизель, – умиленно протянул Карл, высокий и тощий, как каланча. – Нам тебя не хватало.

– Ой, завались!

И все же ей было приятно.

В свое время Чайка сильно выручила Карла, занимавшегося наймом людей в организацию, проведя проверку на вшивость. Ей хватало обменяться с человеком парой фраз, чтобы выявить лжеца и шпиона: их уловки были столь же примитивны, сколь отвратительны.

Поначалу она часто задавалась вопросом, что такого увидел в ней Милошевич, кроме смазливой – ха-ха – мордашки? Но вскоре Чайка сообразила, что тот руководствовался здравой мыслью: если не нанять профессионала, его наймет конкурент. Или убьет. Тогда, в больнице Сан-Мора, он решил, что ему не помешает личная помощница, умеющая делать перевязку на месте. Все же он не бессмертен. А когда узнал, что ей по плечу на самом деле, то решил: он ни за что не упустит такой ценный экземпляр, наделенный цепким и изворотливым умом. Мордашка, кстати, тоже пришлась ему по вкусу.

Борислав, раздав несколько распоряжений, пообещал вернуться к вечеру и уже повел Жизель к выходу, что-то бормоча о новом паромобиле. Но в последний момент она вывернулась и задала самый важный, самый мучительный для нее вопрос:

– Что с фиерскими парнями? Банда Белого Дьявола. Были вести о них?

Микель на пару мгновений зарылся в бюро, а вынырнув, только хмыкнул:

– Они пропустили два последних рейса. И вообще идут не по списку, а абы как.

– Ты им не платишь ни песо, так что сделай лицо попроще. – Чайка зло сузила глаза. – Нет ли потерь? Может, кого повязали? Или алькальд зверствует? Я помню, он редкостная скотина, насквозь продажный, скользкий жо…

– И это тоже, – хмуро прервал ее счетовод. – Отношения с сеньором Мартинесом у них не ахти, но мне кажется, тут есть что-то еще. Хотя все живы и даже на свободе.