Зерна граната

– Нам жизненно важно, чтобы этот груз не дошел до столицы. – Борислав принялся растирать лоб двумя пальцами. Он всегда так делал, когда погружался в невеселые мысли. – Там серебряные слитки с юга Новых Земель. Крупная партия, замаскирована лесом и углем. Всего один вагон в центре состава, а столько проблем… Другое дело, если бы он по-прежнему был моим.

У Чайки заныло в груди. Если бы это не было так важно для Борислава, она нашла бы предлог не трогать банду, вывести ее из планов. Но Милошевич не мог использовать своих подчиненных для грабежа на железной дороге – это подставило бы его под молот лукавого иберийского закона. Резать и стрелять друг друга на нейтральной территории группировки могли сколько душе угодно. Но стоило кому-то покуситься на добычу корсаров… Бедная, бедная Луиза! Как ей помочь? Как облегчить неизбежное?

– Что известно об охране состава? – Духота постепенно плавила мозг Чайки. Зал скотобойни подернулся легким маревом, и она поняла, что времени у нее в обрез.

– Два отряда в соседних вагонах, замаскированных под угольные. И вооруженная охрана в кабине машиниста. – Микель пожал плечами. – На самом деле ничего из ряда вон.

Девушка заговорила скороговоркой, поспешно отступая к выходу:

– Распорядись выслать на место старого склада боезапасы. Я… сообщу моему связному… Нужно непременно подложить фальшивку алькальду, чтоб его…

И выскочила вон.

Борислав обнаружил Жизель за углом скотобойни. Ухватившись за стену, осыпавшуюся хлопьями побелки, она полоскала рот водой с лимоном из маленькой фляжки. Лоб и щеки Чайки были покрыты мелкой испариной. Вокруг роились огромные мухи-трупоеды, но у нее не хватало ни сил, ни рук, чтобы их отогнать.

– Да когда ж это кончится…

– Ты хорошо держалась, пичужка. Но сюда тебе приезжать не стоило.

– Это я сама решу, – вскинулась она, но тут же опомнилась. – Мне нужно к ангару. Заодно и проветрюсь.

Борислав сложил на груди руки, всем своим видом выражая недоверие:

– К тому самому, который с минуты на минуту подожгут? Я правильно тебя понял? Хочешь затушить пожар юбками?

Чайка только зубами скрипнула и отлепилась от стены.

– Какой недоумок будет поджигать ангар днем? Пожар нужен не только для того, чтобы разрушить твое дело, но и чтобы напугать до усрачки твоих людей.

Она, покачиваясь, побрела к паромобилю. Даже несмотря на теплый день, после приступа тошноты ее бил озноб.

– Ночью все расслаблены, беззащитны. А днем ничего не страшно, даже огонь.

– А ты знаешь толк в поджогах, – поддразнил ее Борислав, легко подхватив на руки.

Девушка приложила холодное серебро фляги к шее, чтобы утихомирить бешено бьющийся пульс. Когда все закончится, она не желает больше чуять запахи мяты и лимона.

– Один мой друг знает… А я так, рядом стояла.

Грозы прошли одна за другой, и теперь небо было чистым и пугающе высоким. Впереди их ждало несколько ясных зимних дней, какие в Кантабрии могли бы считаться весенними. За это время ангары успеют как следует просохнуть и загорятся как миленькие.

– У нас примерно сутки. Поджечь попытаются следующей ночью, если дождя не будет.

Борислав согласно кивнул. До темно-зеленого паромобиля оставалось совсем немного. Она склонила ему голову на плечо и притихла, успокоенная ритмом его шагов.

***

До ангара они добрались после полудня. Чайку совсем сморило бы, если бы не откидной верх машины. Воздух, хоть и теплый, овевал ей лицо, и всю дорогу она жадно, по-звериному, хватала его ртом.

– Как только запахнет жареным, ты садишься в мобиль и уезжаешь. Водитель получит все нужные указания, – втолковывал ей Милошевич, уже, кажется, в сотый раз подряд. – Сядешь на мой корабль в Сан-Мора, и он увезет тебя к северному порту, в Павао. Там у меня есть еще один дом. Я предупрежу кого нужно, но в целом об этом убежище не знает никто. В случае моей смерти ты получишь приличное содержание, его хватит на долгие годы. Ты слушаешь?

– Слушаю, слушаю, – поморщилась Жизель.

План Борислава был толковым, но ей была противна сама мысль о его воплощении.

Они миновали кордон с многочисленной охраной и черно-белый шлагбаум. Ангар подавлял размерами, но девушка знала: то, что скрывается в его нутре, ошеломляет гораздо больше.

– Этель, Этель… Понравилось бы ей, что они превратили ее в дирижабль? – ворчала Чайка на ходу. – Да она бы отходила их половником и была бы права!

– Брось, это милое имя для нашей малышки.

Под малышкой он, разумеется, подразумевал махину, над которой не первый месяц трудились механики и инженеры.

Охрана перед дверцей, прорезанной в колоссальных воротах, отдала честь, и они шагнули внутрь.

– Значит, так, – буркнула Жизель. – Я приведу аргументы, а ты надавишь авторитетом. Припугнешь, если надо.

– Зови, если понадобится помощь.

Борислав оставил ее на нижнем ярусе, а сам скользнул вверх по стальной винтовой лестнице. Наверняка хотел разом вывезти чертежи и гроссбухи, что хранились в кабине на втором этаже.