Zettel

342. «Кто видел вокруг только серое, черное и белое, тому следует дать что-то, дабы он узнал, что бывает красное, зеленое и т. д.» И что же ему следует дать? Ну, цвета. То есть, к примеру, это, и это, и это. (Представь себе, например, что в его мозг должны быть помещены цветные образцы, в дополнение к серому и черному.) Но станет ли это средством для достижения цели в его будущих действиях? Или его действия в самом деле будут опираться на эти образцы? Хочу ли я тем самым сказать: «Следует дать ему нечто, ибо ясно, что в противном случае он не сможет…..» – или: «Его зрительное поведение содержит новые компоненты»?

343. Опять же, что мы называем «объяснением видения»? Можно ли сказать: Ну, ты же знаешь, что обычно означает «объяснение»; так применяй это понятие и здесь!

344. Могу ли я сказать: «Посмотри! Тогда ты увидишь, что это необъяснимо». – Или: «Упивайся красным цветом, и ты увидишь, что его нельзя изобразить с помощью других цветов!» – И если другой человек согласится со мной, будет ли это свидетельством того, что он воспринимал все так же, как и я? – И что означает наша склонность так говорить? Красное является нам изолированно. Почему? Что ценного в таком явлении, такой склонности?

Но можно было бы спросить: На какое характерное свойство «объяснения» указывает эта наша предрасположенность?

345. Подумай о предложении «Красный не является смешанным цветом» и о его функции.

Языковая игра с цветами характеризуется именно тем, что мы можем сделать, и тем, чего мы сделать не в состоянии.

346. Высказывание «Не существует красноватого зеленого» родственно предложениям, которые мы используем в качестве математических аксиом.

347. То, что посредством определенных понятий мы вычисляем, а посредством других нет, показывает, сколь разнообразны понятийные инструменты (как мало у нас причин предполагать здесь единообразие). [Заметка на полях: По поводу предложений о цвете, схожих с математическими предложениями, например: синий темнее, чем белый. Сюда же гётевское учение о цвете.]

348. «Возможность согласия уже предполагает некоторое согласие». – Представь, кто-то сказал бы: «Умение играть в шахматы есть некий вид игры в шахматы»!

349. Очень трудно описать траекторию мысли, где уже много маршрутов движения – твоих ли собственных, или чужих – и не оказаться в какой-нибудь уже проторенной колее. Это трудно: хотя бы немного отступить от протоптанных ранее мыслительных троп.

350. «Это так, словно наши понятия обусловлены каркасом фактов».

А это значит: Если ты мыслишь определенные факты иначе, описываешь их иначе, чем они есть, тогда ты не можешь вообразить себе применение определенных понятий, поскольку правила их применения не имеют аналогов в новых обстоятельствах. – То, что я говорю, сводится, таким образом, вот к этому: Закон дан людям, и юрист, по всей видимости, способен сделать из него выводы для любого случая, который встречается в его повседневной практике, следовательно, закон несомненно имеет свое применение, несет определенный смысл. Но несмотря на это, закон имеет силу лишь вполне определенного рода; и если существо, которое предстает перед судом, абсолютно отлично от человека, то, например, решить, совершен ли этим существом поступок со злым умыслом, будет не только сложно, но (попросту) невозможно.

351. «Если бы люди в целом не сходились во мнениях о цвете вещей, если бы разногласия не были редким исключением, нашего понятия цвета могло бы не существовать». Нет: – нашего понятия цвета не существовало бы.

352. Итак, хочу ли я сказать, что определенные факты являются благоприятными для образования определенных понятий; или же неблагоприятными? И учит ли этому опыт? Это эмпирический факт, что люди, узнавая новые факты, переделывают, изменяют свои понятия; и в результате то, что прежде было для нас важным, становится несущественным, и наоборот. (Обнаруживается, например, следующее: то, что раньше считалось качественным различием, есть, в сущности, различие лишь количественное.)

353. Однако нельзя ли сказать: «Если бы существовала только одна субстанция, то для слова ‘субстанция’ не нашлось бы применения»? Но ведь это означает: Понятие ‘субстанция’ предполагает понятие ‘различие субстанций’. (Как понятие шахматного короля предполагает понятие хода в шахматах, или как понятие цвета – понятие множества цветов.)

354. Между зеленым и красным, я хочу сказать, пролегает пустота геометрическая, а не физическая[64].