Zettel

556. Причина неопределенности не в том, что он не выставляет свою боль напоказ. И вовсе не в неопределенности в каждом конкретном случае. Если бы были спорными границы между двумя государствами, разве следовало бы из этого, что государственная принадлежность каждого отдельного жителя под вопросом?

557. Представь, что люди могли бы наблюдать, как функционирует нервная система другого человека. Тогда они надежно различали бы подлинные и притворные ощущения. – Или же они снова смогли бы усомниться в том, чувствует другой что-либо, когда присутствуют эти знаки? – Во всяком случае, легко можно было бы себе представить, что то, что они наблюдают, вне всяких сомнений определяет его образ действий.

Теперь это можно перенести на внешнее поведение.

Подобное наблюдение полностью определяет их отношение к другому человеку, и сомнения не возникает.

558. Бывают случаи, когда посредством признания некто делится со мной своими давнишними внутренними переживаниями: однако то, что это происходило именно так, не может предложить мне никакого объяснения сущности внешнего и внутреннего, ибо я еще должен поверить этому признанию.

Ведь признание ‒ это опять нечто внешнее.

559. Приглядись к людям, которые в подобных обстоятельствах выказывают сомнение; и к тем, которые не сомневаются.

560. Лишь Бог видит самые сокровенные мысли. Но почему они должны быть столь важными? Некоторые важны, но не все. И все ли люди должны считать их важными?

561. Один вид неуверенности мы проявляем, скажем, по отношению к неизвестному нам механизму. Другой, допустим, мог бы сопутствовать воспоминанию о случае из нашей жизни. Может статься, например, что некто, кто только что пережил страх смерти, побоится убить муху, хотя в иных обстоятельствах сделал бы это не задумываясь. Или, с другой стороны, когда это переживание еще стоит у него перед глазами, он нерешительно делает то, что в иных обстоятельствах сделал бы незамедлительно.

562. Даже когда я ‘не уверен в своем сострадании’, я не должен думать о неопределенности его последующего поведения.

563. Одна неуверенность, так сказать, исходит от тебя, другая – от него.

То есть об одной можно было бы сказать, что она связана с аналогией; о другой – нельзя. Но не так, как если бы я делал вывод из аналогии!

564. Однако если я сомневаюсь, испытывает ли паук боль, то не потому, что не знаю, чего мне ожидать.

565. Мы не можем не создавать картину душевного процесса. Не можем, поскольку знакомы с ним по своему опыту.

566. А вообще могут ли поведение, поступок, доверие быть общими для одной группы людей? Так, чтобы им было совершенно не знакомо сомнение в проявлениях чувств?

567. Как описать человеческий образ действия? Всё же ‒ только изображая поступки различных людей в их переплетении. Наши суждения и реакции определяются не тем, что делает один человек сейчас, но всем мельтешением людских поступков, фоном, на котором мы видим каждый отдельный поступок.

568. Если бы жизнь была ковром, то узор этого ковра не всегда выглядел бы совершенным (например, узор притворства) и многократно варьировался бы. В мире наших понятий мы, однако, видим, как постоянно возвращается одно и то же в разных вариациях. Так это и схватывается нашими понятиями. Ведь понятия не служат для одноразового применения[75].

569. И один узор вплетен в ковер вместе со множеством других узоров.

570. «Так притворяться нельзя». – Это может быть вопросом опыта, – а именно: никто из тех, кто ведет себя так, позднее не будет себя вести так-то и так-то; но возможно и соглашение относительно понятий («Отныне это не является притворством»); и они оба могли оказаться взаимосвязаны.

Отныне это нельзя назвать «притворством».

(В самом деле, речь никогда не шла бы о том, что планеты должны вращаться по кругу, если не было бы так, что они вращаются по кругу.)

(Сравни: «Нельзя говорить так, не подумав», «Нельзя поступать так не по своей воле».)

571. «Можешь ли ты придумать обстоятельства, в которых и это было бы истолковано как притворство?» Не следует ли так истолковывать всякое поведение?

Но что это значит: что любой поступок мог бы быть притворством? Разве опыт учит нас этому? А как иначе мы могли бы узнать, что такое притворство? Нет, это замечание о понятии ‘притворство’. Но ведь в таком случае это понятие было бы непригодно, ибо притворство не имело бы никакого критерия в поведении.

572. Нет ли здесь чего-то подобного отношению евклидовой геометрии к чувственному опыту? (Я имею в виду: здесь налицо глубинное сходство.) Ведь евклидова геометрия также соответствует опыту лишь определенным образом, который совсем нелегко понять; а не просто как что-то более точное – менее точному.

573. Бывает же по отношению к поведению доверие и недоверие!

Например, если некто жалуется на недомогание, то при наличии полной уверенности я могу реагировать доверительно или же сомневаться и действовать как тот, кто подозревает. Для этого не нужны ни слова, ни мысли.