Жаботинский и Бен-Гурион

Выборы делегатов на учредительный съезд Новой сионистской организации прошли в 32 странах, в них участвовало 713 тысяч избирателей: значительно больше, чем в выборах делегатов на проходивший почти параллельно 19-й конгресс «старой» сионистской организации. Он открылся в Вене, 7 сентября, через три дня после завершения 19-го конгресса. Председательствовал на нем Жаботинский.

В первый день съезда во вступительной речи Жаботинский с горечью подвел итоги завершившегося 19-го конгресса Всемирной сионистской организации. Он обвинил его лидеров в политической близорукости: «Перед лицом этой мировой катастрофы еврейство стоит безоружное со всех точек зрения: мелкие цели, карликовые организации, цепь препятствий и политическая ничтожность сионизма», — и повторил пророчество, впервые произнесенное в семнадцатилетнем возрасте. На исходе девятнадцатого века оно казалось оторванным от реальности. Теперь давнее предсказание звучало набатом: «Мы находимся сейчас, по всей видимости, на пороге пропасти, накануне катастрофы мирового гетто, в период, который в еврейской традиции называют «днями прихода мессии» или, по крайней мере, «днями ужасных мук, предшествующих приходу мессии».

Остается загадкой, почему светлые умы, Вейцман и Бен-Гурион, возглавлявшие Всемирную сионистскую организацию, были слепы. Уличных битв между левыми и правыми сионистами уже не было (они прекратились после договоренностей, достигнутых Бен-Гурионом и Жаботинским), но единства действий в преддверии самой страшной угрозы, нависшей когда-либо над евреями, достигнуто не было.

В речи на съезде Жаботинский заявил, что единственный путь к спасению европейских евреев — возвращение в Палестину, чтобы положить конец рассеянию, чтобы еврейский народ был «таким же нормальным, как и многочисленная французская нация, как и малочисленная датская нация: все в своих странах, все свободные».

Для достижения этой цели, считал он, необходимо обеспечить еврейское большинство на обоих берегах Иордана; создать еврейское государство на основе гражданской свободы и принципов справедливости в духе Торы; репатриация в Палестину всех евреев, которые желают этого; ликвидация диаспоры, конец рассеянию. Жаботинский подчеркнул в своем выступлении, что «эти цели стоят выше интересов личностей, групп или классов». Несмотря на то, что он не был религиозен, он сознательно упомянул Тору. Для заключения союза с религиозными сионистами в состав формулировки об утвержденной съездом конечной цели сионизма Жаботинский включил и их требование: «избавление народа Израиля и его страны, возрождение его государственности и языка и укоренение святых ценностей Торы в жизни нации».

Конгресс завершился избранием Жаботинского Президентом Новой сионистской организации. Местом пребывания Исполнительного комитета был определен Лондон, куда Жаботинский переехал в 1936 году. Вскоре из Иерусалима в Лондон приехала его жена. Сын Ари остался в Палестине. В 1938 году он вошел в палестинское руководство Бейтар.

Следующая глава посвящена обстановке, сложившей в Палестине после прихода Гитлера к власти, очередному арабскому восстанию, призванному запретить еврейскую иммиграцию в Палестину, и попыткам Великобритании вопреки мандату Лиги Наций выделить из мандатной территории двадцать процентов территории для создания еврейского государства. Это и есть искушение комиссией Пиля. Закончилась ее работа ничем, читатель об этом и так знает, но если его интересуют перипетии британского соблазна, борьбы «за» и «против» раздела Палестины и позиции, занятые Жаботинским и Бен-Гурионом, то об этом — следующая глава.

Искушение комиссией Пиля

Обе сионистские партии видели спасение европейских евреев в иммиграции в Эрец-Исраэль, но действовали они по-разному.