Жаботинский и Бен-Гурион

Выслушав обе стороны конфликта, 7 июля 1937 года комиссия лорда Пиля опубликовала свои предложения. Она рекомендовала, вопреки пятой статье мандата: «никакая часть территории Палестины не может быть уступлена, сдана в аренду или помещена под управление иностранной державы», — разделить Палестину на два государства, еврейское и арабское. Еврейскому государству предлагалось выделить часть Галилеи и прибрежную равнинную полосу (около 20 процентов территории Палестины). Арабскому государству отводилась Трансиордания (Иордания), Западный берег реки Иордан, Негев и окрестности Газы. Себе англичане оставили межтерриториальную зону с центром в Иерусалиме.

Арабские лидеры отвергли план Пиля, хотя они получали по нему более 80 процентов территории. Жаботинский также не согласился с рекомендациями комиссии, требуя выполнения мандата Лиги Наций, в котором речь шла о создании еврейского государства на его исторических землях по обе стороны реки Иордан.

Жаркие дебаты вспыхнули в лагере сионистов-социалистов. Ряд видных членов МАПАЙ выступил против раздела, не соглашаясь на карликовое государство (оппозицию возглавил Кацнельсон, с ним солидаризовалась Голда Меир). Но Бен-Гурион неожиданно для многих объединился с Вейцманом и против ревизионистов, и против однопартийцев, забыв, как совсем недавно он называл «политической катастрофой» одобрение Вейцманом плана раздела.

Он писал сыну Амосу, поясняя свое решение согласиться с планом раздела: «Половинное еврейское государство — это не конец, а начало… обладание территорией важно не только как таковое… через него мы увеличим нашу силу, а любое увеличение нашей силы облегчает взятие под контроль страны в ее целостности. Установление [маленького] государства… будет служить мощным рычагом в нашем историческом усилии возвратить всю страну».

Бен-Гурион видел достоинства и недостатки британского предложения и отнес к достоинствам ранее никогда никем не озвучивавшееся неожиданное предложение англичан о принудительном трансфере (обмене населением), способствующем созданию двух монолитных однонациональных государств. Как прагматик, он считал, что перспектива создания суверенного еврейского государства намного важнее проблемы будущих границ, и настоял, чтобы исполком Еврейского агентства одобрил предложенный плана раздела. Голда Меир, соратник Бен-Гуриона, принадлежала к противникам раздела и яростно выступала против него. Позже она признала правоту Бен-Гуриона и писала, что, имея даже крошечное государство, можно было бы спасти значительную часть европейских евреев, погибших в газовых камерах.

Споры были перенесены на 20-й Сионистский конгресс. Он проходил в Цюрихе с 3 по 16 августа. Вейцман и Бен-Гурион с оговорками склонялись к принятию плана раздела, а два других лидера, Усышкин и Кацнельсон, были категорически против. Кацнельсон убеждал делегатов, что народ Израиля не может довольствоваться только той частью страны, которую он освоил, и не должен отказываться от вековых национальных чаяний, от надежды вернуться на историческую родину и заселить все ее области.

После бурной дискуссии была принята компромиссная резолюция: конгресс, негативно оценив рекомендации комиссии Пиля, поручил Правлению Всемирной сионистской организации начать переговоры с британским правительством на основе принципа территориального раздела Палестины на два государства, арабское и еврейское.

План Пиля провалился, поскольку арабы категорически отвергли предложение о разделе. Они были неуступчивы и в 1948 году, отказавшись принять решение Организации Объединенных Наций и одновременно с еврейским государством провозгласить арабское палестинское государство, исчерпав арабо-еврейский конфликт.

Несостоявшееся восстание

Петля, наброшенная Нюрнбергскими законами на шею европейских евреев, затягивалась. Предчувствуя приближение Катастрофы, Жаботинский призывал евреев, сионистов и несионитов, к активному сопротивлению: «Евреи Европы сидят на пороховой бочке, — предупреждал он. — Если они не ликвидируют диаспору, то диаспора ликвидирует евреев. Они будут уничтожены и страшнейшей битве истории».

В Палестине продолжалось арабское восстание, объявленное в апреле 1936 года, совершались террористические акты и нападения на еврейские и британские объекты. Хагана проявляла сдержанность, ограничиваясь самообороной, а Иргун, не имея достаточной силы, отвечал единичными актами, слабыми по мощи, которые провоцировали арабов на еще более кровавые акты насилия.

Жаботинский не признавал политику сдержанности, но, находясь в вынужденной эмиграции, мог быть только идеологическим руководителем Иргун. В 1937 году он официально принял на себя звание верховного главнокомандующего, взяв ответственность за все действия организации — это звание он носил вплоть до своей смерти. В ответ на убийства и погромы он отдал приказ отвечать ответными ударами, идентичными по мощности, «чтобы форма возмездия или его место» соответствовали «нападению, которое вызвало ее».