Жаботинский и Бен-Гурион

Недаром партийные товарищи в разговорах между собой называли его Стариком. С годами приходит мудрость — он как в воду глядел. Эттли и новый министр иностранных дел, Эрнст Бевин, продолжили курс, проводимый довоенными лейбористскими правительствами Джеймса Макдональда. Правительство Эттли отказалось отменить «Белую книгу», увеличить иммиграционные квоты и обсуждать вопросы, связанные с созданием еврейского государства, но, опасаясь обвинений в перерождении, лицемерии и хамелеонстве, в первые месяцы правления не озвучивало «новый» курс, сохраняя его в тайне.

Лондонское руководство сионистской организации неоднократно призывало лейбористов выполнить предвыборные обещания. Его настойчивость привела к тому, что лейбористы вынуждены были сбросить маску. В конце сентября Вейцман и Шарет были проинформированы, что правительство намерено продолжать политику «Белой книги» и не пойдет ни на какие переговоры о смягчении ее положений.

Сионистско-британская война, 1945–1948

Когда Бен-Гуриону стало известно об изменении британской позиции, он собрал находящихся в Лондоне членов Исполнительного комитета Еврейского агентства и потребовал принятия комплекса контрмер: опубликования жесткого коммюнике, разрыва всех отношений с правительством (за исключением уже договоренной встречи Бевина с Вейцманом), организации кампаний протеста в Англии и США и резкого расширения масштабов нелегальной иммиграции. Вейцман, соглашаясь с его предложениями, выразил сомнение в их целесообразности в данный момент — он все еще надеялся дипломатическими усилиями выправить ситуацию.

Но недаром Бен-Гурион выбрал когда-то в качестве псевдонима имя Иуды Бен-Гура, вымышленного кинолитературного героя, поднявшего восстание против римлян. Теперь настала его очередь трубить в шофар[42]. Председатель Исполнительного комитета Еврейского агентства объявил войну Великобритании.

29 сентября он перелетел через Ла-Манш — ив Париже в обход лондонского руководства отправил шифрованную телеграмму Моше Снэ, начальнику генерального штаба Хаганы, приказав возобновить сотрудничество с Эцелем и ЛЕХИ и совместными силами начать вооруженное восстание против Великобритании. Он отдал распоряжение возобновить нелегальную иммиграцию: на деньги, собранные Зонненборном, закупить плавучие средства и в обход кораблей британской береговой охраны доставлять беженцев в Палестину — а если того потребуют обстоятельства, пойти на прорыв блокады.

Отдав приказ, Бен-Гурион созвал в Париже пресс-конференцию. В Нюрнберге полным ходом шла подготовка к суду над нацистскими преступниками, и сравнение англичан с обвиняемыми, сделанное им на пресс-конференции, было некорректным. Но это его не смущало. С присущей ему жесткостью Бен-Гурион заявил: «Действия нового британского правительства являются продолжением враждебной политики Гитлера».

Он сознательно провоцировал Бевина, напоминая о недавней позиции Великобритании, фактически способствующей Холокосту, но тот не чувствовал моральной вины и ни в чем не желал уступать. Когда 5 октября Вейцман зашел в его кабинет на заранее договоренную встречу, тот обрушился на него с упреками и на повышенных тонах пригрозил: «Если вы хотите войны, знайте: мы столкнемся лоб в лоб».

Ведал ли Бевин, что древняя Иудея восстала, не убоявшись могущества Великого Рима? Знал ли он, что этими же словами призывал сдаться осажденных жителей Иерусалима и Мосады Флавий Тит, за спиной которого стояли славящиеся своей жестокостью римские легионы? Но даже если бы знал, то не поверил бы, что через два тысячелетия, когда нет уже Великого Рима и тех римлян, которые держали в страхе государства Средиземноморья, дух Мосады остался непобежденным. Он не знал, что пытается присмирить тот народ, который, по словам Жаботинского, «можно истребить, но нельзя «проучить»… который даже в угнетении не отдает своей внутренней независимости».

Когда Бен-Гурион услышал на Исполкоме доклад Вейцмана о встрече с Бевиным, он взорвался от гнева. Англия нам угрожает?! Устами министра иностранных дел она объявляет ишуву войну?! Вейцман и его окружение, не зная о приказе, отданном Хагане, тщетно пытались удержать его от резких шагов.

9 октября отряд Хаганы атаковал британский укрепленный лагерь и освободил 200 нелегальных иммигрантов, арестованных англичанами. А в ночь на 2 ноября 1945 года Хагана, Эцель и ЛЕХИ провели самую крупную совместную операцию: в 153 местах были взорваны железнодорожные пути и пущены на дно два корабля береговой охраны, использовавшиеся англичанами для преследования судов с нелегальными иммигрантами. Ни один человек при этих диверсиях не пострадал — отряды сопротивления намеренно избегали кровопролития.