Жаботинский и Бен-Гурион

…Когда решение о разделе было принято, Бен-Гурион с удвоенной энергией продолжил строительство армии. От руководства Хаганы он потребовал срочно закупить за рубежом оружие, включая тяжелое, и нелегально, в обход британского запрета, доставить его в Палестину. Размах его запросов многим казался чрезмерно завышенным и неосуществимым — для обшивки автотранспорта он потребовал закупить десятки тысяч тонн листовой стали и приобрести артиллерийские орудия, танки и самолеты — но скептиков смущало не только эмбарго и противодействие британских властей, но и отсутствие финансовых средств. Для реализации его планов необходимо было изыскать, как минимум, 25–30 миллионов долларов, которых в казне Еврейского агентства попросту не было.

Бен-Гуриона эта «мелочь» не остановила. Он вознамерился лично заняться сбором средств в еврейских общинах США и Канады. После затяжных споров в партийном руководстве Голда Меир отговорила его от этой затеи, убедив, что в Палестине его присутствие более важно, и сама вызвалась отправиться в путь. Обширный отрывок из ее мемуаров, в которых она описывает эти и последующие события, приведен с незначительными сокращениями (пересказывать его автор не решился — при пересказе неизбежно теряется точность и эмоциональный накал):

«Мы были совершенно не готовы к войне. <…> Нам срочно нужно было оружие — если мы сумеем найти кого-нибудь, кто захочет нам его продать; но прежде этого нам нужны были деньги — и не те малые деньги, на которые мы озеленили страну или перевезли в нее беженцев, а миллионы долларов. Во всем мире была только одна группа людей, от которой можно было эти доллары получить: американские евреи. Больше некуда и не к кому было обращаться.

Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы Бен-Гурион в это время покинул Палестину. <… > Он должен был оставаться в стране. Кто же поедет? На одном из этих заседаний я окинула взглядом своих усталых и измученных коллег, сидевших за столом, и впервые подумала: не предложить ли свою кандидатуру? <…> Сначала Бен-Гурион и слышать об этом не хотел. Он сказал, что поедет сам и возьмет с собой Элиэзера Каплана, казначея Еврейского агентства.

— Но тут тебя никто не может заменить, — возразила я, — а в Соединенных Штатах я, может быть, и сумею.

Он был непоколебим.

— Нет, ты мне нужна здесь. (В отсутствие Шарета, находившегося в Нью-Йорке, на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Голда Меир возглавляла политический департамент Еврейского агентства — Р. Г.)

— Тогда поставим вопрос на голосование, — сказала я.

Он посмотрел на меня, потом кивнул. Мое предложение прошло.

— Но ехать немедленно, — сказал Бен-Гурион. — Даже в Иерусалим не возвращайся.

В тот же день я улетела в Соединенные Штаты — без багажа, в том же платье, в каком я была на заседании, — только надела сверху зимнее пальто.

Первое мое появление в 1948 году перед американским еврейством было не запланировано, не отрепетировано и, разумеется, не объявлено. <…> Это произошло 21 января в Чикаго, на общем собрании совета еврейских федераций и благотворительных фондов. Это не были сионистские организации. Палестина у них не стояла на повестке дня. <…> Я говорила недолго, но высказала все, что у меня было на сердце:

«Еврейское население в Палестине будет сражаться до самого конца. Если у нас будет оружие — мы будем сражаться этим оружием. Если у нас его не будет, мы будем драться камнями.

Я хочу, чтобы вы поверили, что цель моей миссии — не спасение семисот тысяч евреев. За последние несколько лет еврейский народ потерял шесть миллионов евреев, и было бы просто дерзостью беспокоить евреев всего мира из-за того, что еще несколько сот тысяч евреев находятся в опасности.

Речь не об этом. Речь идет о том, если эти семьсот тысяч останутся в живых, то жив будет еврейский народ как таковой и будет обеспечена его независимость. Если же эти семьсот тысяч будут перебиты, то нам придется на много веков забыть мечту о еврейском народе и его государстве.

Друзья мои, мы воюем. Нет в Палестине еврея, который не верил бы, что в конце концов мы победим. Таков в стране моральный дух… Но этот дух не может противостоять в одиночку винтовкам и пулеметам. Без него винтовки и пулеметы не много стоят, но без оружия дух может быть сломлен вместе с телом.

Наша проблема — время… Что мы сможем получить немедленно? И когда я говорю «немедленно», я имею в виду не месяц. И не два. Я имею в виду — сейчас, сегодня.

Я приехала довести до сознания американских евреев один факт: в кратчайший срок, не более чем за две недели, нам нужно собрать чистоганом сумму от двадцати пяти до тридцати миллионов долларов. Через две-три недели после этого мы уже сумеем укрепиться. В этом мы уверены.