Читаем Жак Лакан: введение полностью

Что мы видим? Две абсолютно одинаковые двери и над одной из них написано «господа», а над другой – «дамы». То есть что получается? Есть некая физическая реальность – две абсолютно одинаковые двери, за которыми находятся две абсолютно одинаковые комнаты, которые по своим физическим свойствам вообще друг от друга не отличаются. Они абсолютно идентичны. Но достаточно над одной дверью повесить значок «мужчина» или слово «мужчина», а над другой повесить значок «женщина» или слово «женщина», как тут же эти две совершенно одинаковые двери, две совершенно одинаковые комнаты преображаются. То есть физически в них ничего не изменилось, но они преобразились. Одна комната стала мужским туалетом, другая комната стала женским туалетом. Две эти комнаты как бы оказались вписаны в некоторую символическую систему. Они оказались подчинены целому ряду правил. И уже стали в некотором смысле не совместимы между собой. То есть приобрели какое-то совершенно новое качество, какие-то совершенно новые свойства. И уже в одну, например, дверь кому-то можно зайти, а кому-то нельзя. И, соответственно, наоборот. Тот, кто может зайти во вторую дверь, уже в первую дверь не зайдет.

Более того, если эти таблички с этих дверей перевесить на какие-то другие двери, то внезапно данные конкретные двери и данные конкретные комнаты тут же потеряют свои новоприобретенные свойства, хотя ничего физически в этих комнатах не изменится. А если эти таблички опять вернуть, то опять мгновенным образом эти двери и комнаты, которые за ними находятся, преобразуются. То есть они как будто бы будут снова вписаны в эту самую символическую реальность.

У Лакана, в том месте, где он эту картинку приводит, есть описание эпизода про то, как «подходит к вокзалу поезд. В одном из купе, друг против друга, сидят мальчик и девочка, глядя в окошко на расположенные вдоль перрона здания. “Смотри, – говорит мальчик, – мы приехали в Дамы”. – “Дурень, – отвечает сестренка, – ты что, не видишь, это мы приехали в Господа?”»[44] Дальше Лакан через несколько страниц ехидно добавляет: «Господа и дамы станут для этих детей двумя родинами, к которым окрыленно устремятся их души и примирить которые им тем более не удастся»[45]. То есть мальчик зайдет через одну дверь, девочка зайдет через другую дверь. Мальчик свяжет себя с одним знаком (означающим), девочка свяжет себя с другим знаком (означающим), и это поместит их в определенную систему отношений, которая определит их судьбу[46].

Поняв это, можно двигаться дальше и переходить к разговору о тех элементах, из которых состоит символическая система, о тех элементах, из которых состоит символическое. Для того чтобы понять это, необходимо сначала выяснить, что такое знак, необходимо разобрать теорию знака. Я начну с теории знака Соссюра, потому что Лакан опирался на Соссюра и его собственные идеи о знаке были переосмыслением именно данного подхода.

Что такое знает? Знак – это то, что занимает место чего-то. Что является указанием на что-то. Если я, например, хочу указать на собаку, то я могу принести живую собаку и указать на нее, но я же могу заменить эту собаку неким знаком, который будет репрезентировать эту собаку в отсутствии самой этой собаки. Как устроен знак, согласно Соссюру (рисунок 13)? Например, языковой знак. Он состоит из двух принципиальных элементов – из означающего и означаемого, которые, в свою очередь, соединившись, отсылают к тому, на что этот знак указывает. В частности, на некий референт, то есть на некоторый объект внешнего мира, который с помощью этого знака обозначается.


Рисунок 13. Знак согласно Соссюру


Что это за два элемента – означающее и означаемое? Что такое означаемое? Означаемое – это идея, концепт, это то, что именно, какую именно идею этот знак передает. Что такое означающее? Это материальная форма знака. Это, если говорить, например, об устном слове, том слове, которое я говорю, это само звучание этого слова. То есть как бы материальная форма этого слова, его акустический образ.

Допустим, у нас есть слово «собака». Собака – это знак, с помощью которого мы указываем на некое животное с хвостом. Мы на него показываем пальцем и говорим: «Собака». Собака – это, соответственно, знак. Где в этом знаке означающее, где в этом знаке означаемое?

Означаемое, очевидно, это некое животное с определенными признаками, то есть та идея собаки, которая возникает у нас в голове, когда мы думаем о собаке, когда мы произносим слово «собака». Это означаемое. А что такое означающее? Означающее – это материальная форма этого знака. То есть, если я говорю слово «собака», то означающее тут – это само звучание этих букв, то есть звуки «со-ба-ка». Это материальная форма или акустический образ. Если я пишу слово «собака» на доске, то означающее тут – сами буквы в их материальности. Эти буквы – буквальные объекты, то есть их можно даже потрогать.

Согласно Соссюру, в знаке главное – означаемое. То есть главное – это идея, концепт. А означающее – это что-то вторичное.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное